так неплохо. Не приходится с ними что-то делать. Как мальчишка.

Она провела себя по волосам, потом подала ему руку, и они спустились в квартиру.

— О Стеване ничего не слышно?

— Нет.

— На этой неделе он совсем пропал.

— Наверно, занят работой.

Рита промолчала, ничего не ответив на это.

— Просто я устала быть ни с кем. Он обещал мне в скором времени документы.

— Не торопись, все будет. К чему спешка?

— Я устала сидеть тут без действий!

— А какие у тебя планы на дальнейшее будущее?

— Пока что я только думаю и не стану говорить, пока не сделаю.

— Ты как всегда. Настроена и целеустремленна.

— Серж.

— Что?

— А я ведь не знаю твоей фамилии. Ни разу не задумывалась об этом, и не спрашивала.

— Ну, не спрашивала, поэтому и не знаешь.

— Ну, так какая же у тебя фамилия?

— Толконян.

— Что? — удивилась она.

Он усмехнулся.

— Не ожидала?

— Совсем нет! Толконян! Ты армянин, что ли?

— Ну да, от ушей до пят, чистокровный.

— Да ты же ничуть не похож. Вот ты дал! Толконян. Ну и как такой немаленький армянин оказался в Югославии?

— Когда началась война, мать бежала и оказалась тут. Вышла второй раз замуж, и вот.

— Да. Никогда бы не подумала. На тебя посмотришь — ты огромный и здоровый как ариец.

— Ну, хороший генофонд.

— Серж, а вы говорили обо мне со Стеваном?

— Конечно, ты единственная для нас общая тема для беседы. А что?

— Вы хотите меня отправить в Литву?

— Нет, это я так думал. У меня там друг. Вот и предложил. Сомневаюсь, что Стеван отправит тебя куда-то далеко. Он умрет от тоски по тебе.

— Знаешь, кто сейчас умирает от тоски?

Она словно обиженная ушла от Сержа в другую комнату.

Неделю спустя объявился Стеван. Стоя на пороге, улыбаясь, он держал пачку документов. Он подошел к Рите и, протягивая документы, заговорил.

— Дорогая моя Рита Фиренья. С этого момента ты можешь забыть это имя, ибо теперь ты совершенно другой человек, и жизнь твоя начнется с новой страницы с чистого листа. Ты теперь Адриана Ренар.

Он отдал ей документы. Она молча забрала их, раскрыв паспорт смотрела на новое имя и на вклеенное фото.

— Выглядит впечатляюще, правдоподобно.

— Так и есть! Все в лучшем качестве. Теперь ты свободный человек, Адриана.

— Как же мне теперь привыкнуть к этому имени?

— Постепенно. Оно, наверняка, уложится на тебя.

— Как думаешь, а оно мне идет?

— Конечно!

— Я хочу помочь тебе! Чтобы что-то предпринимать сама, ты все еще слаба! Поэтому тебе нужно уехать. Конечно, ты могла бы остаться и тут. Но мне кажется, что ты засохнешь тут одна.

— Я не хочу уезжать!

— Надо, милая. Тут оставаться нельзя. Уж года на два уехать точно придется, да и зачем тебе тут быть. Тут тоска и воспоминания.

— Воспоминания — это все, что у меня осталось.

— Я понимаю тебя. Но все же, там ты восстановишься.

— Но я в порядке!

— Рита, не спорь со мной. Тебе нужно уехать. И не появляться тут вообще никогда. Ты понимаешь, если тебя узнают, нам всем конец.

— Хорошо.

Решительно обдумав, она произнесла.

— Только у меня будет одна просьба.

— Все, что угодно.

— Принеси мне журнал позапрошлого года.

— Какой журнал?

— Тот, в котором я вела учет клиентов, когда работала наверху.

— Зачем он тебе?

— Ты сказал, все что угодно! Там есть кое-что интересное для меня.

— Не думаю!

— А ты и не думай. Просто принеси, и все.

— Ну, хорошо. Не знаю, что к чему, но, думаю, что смогу выполнить эту просьбу.

— Теперь расскажи, куда я еду.

— Место очень живописное, уединенное с природой, горы, лес, реки — тебе очень понравится. Два дня езды от нас.

— И что за глушь?

— Ты поедешь жить к лесничему.

— Ты издеваешься?

— Нет, я вполне серьезен.

— Я думала, что поеду в город и начну работать, выйду в люди.

— Нет, не выйдешь ты пока в люди. Хотя бы волосы себе отрасти. И вообще, ему нужна помощь, не управляется он один. Тебе будет полезно, мужик он хороший, тебя не тронет и в обиду не даст. Братислав Мартич.

— Где ты взял-то его?

— Вот не стану говорить. Да и неважно, главное, у него там безопасно, и природа просто сказочная, обворожительная. Тебе пойдет на пользу. Окрепнешь там духовно. А потом сама еще спасибо скажешь.

— Тебе не кажется, что я одичаю там? Стеван, что ты делаешь со мной? Окрепнуть духовно! Ну, хорошо. Выбора у меня больно нет, ведь я на твоей шее сижу.

— Не утрируй, не нужно вот этого. Не сидишь. Денег у меня достаточно, чтобы до старости твоей без бед дожить.

— Заманчиво. А отчего же ты сам не бежишь?

— Куда мне бежать? Помнишь, как-то ты отправила меня отдыхать. Так я на второй день воротился. Не могу я без него жить. «Красный бархат» — мой дом!

— Александр, скажи мне только правду. В тебе что-нибудь изменилось после случившегося со мной?

— Конечно!

— Что же? Мне интересно знать. Ведь за четыре месяца ты так и не изменил ничего.

— А что я должен был изменить? Запереться тут с тобой и плюнуть на все? Бежать я не могу, хотя, конечно, могу, но к чему? Да ты сама знаешь, во что это обернется. Тебе ведь не пришлось бежать, ты умерла и ожила другим человеком. Понимаешь, мне противно делать это все сейчас, раньше я просто не думал, но сейчас противно. Не хочу чувствовать присутствия всех этих людей. Я их презираю и ненавижу! Пока я там, я контролирую и вижу, хотя и не могу ничего изменить. Но если меня там не будет, на мое место все равно придет кто-то другой, и все будет, как было.

— То есть, ты бы хотел изменить в своей жизни что-то?

— Да, хотел бы! Я устал быть рабом этой годами слаженной системы.

Голову Риты посетила, возможно, нелепая идея, ей захотелось посетить свою могилу и попрощаться. Об этом она попросила Александра, надеясь, что он ее поймет. Он видел в этом какой-то смысл и без вопросов отвез ее. Решив напоследок посмотреть немного на тетю, она вновь затаилась за кленами и смотрела, как она, неугомонная, даже будучи одна, бродила по кухне и что-то лепила. На лице у Риты появлялась легкая улыбка, истерически реветь больше не хотелось. Она смотрела, как Антония входит в круговорот жизни, как ее навещают соседки, как, смотря сериал, они попивают чай со свежими булочками из яблочной начинки. М-м-м! Казалось, что запах