— Незачем было тащить меня сюда, если хочешь поговорить! — выпаливаю я, наблюдая за тем, как Камиль направляется из комнатки с раковиной и зеркалом в саму уборную.

— Мне не нужны лишние свидетели, — он открывает двери кабинок одну за другой, удостоверяется, что внутри никого нет и возвращается назад.

— Это все так секретно? — деланно фыркаю я, поводя голыми плечами.

Храбрюсь, конечно, но Камилю не стоит знать, что я на самом деле напугана. Я уже поняла, что Леднев не из тех людей, кто пожалеет человека, когда он боится. Нет. Страх его, наоборот, заводит. Поэтому он тогда, в кабинете прокуратуры загонял меня в угол, говорил ужасные вещи и наслаждался тем, как меня трясет от ужаса.

— Я не буду шпионить за Севером, — произношу твердо, так и не дождавшись от Камиля реакции.

Он растягивает губы в подобии улыбки, даже не пытаясь выдать ее за искреннюю. С горестным выражением лица качает головой и преувеличенно трагично вздыхает:

— Очень жаль, что ты не понимаешь серьезность моих намерений, золотце.

— Каких намерений?

Камиль игнорирует мой вопрос и произносит, глядя чуть поверх головы:

— Север слишком долго заправлял здесь один. И не все довольны его решениями. Он забрался высоко, но рано или поздно даже ему суждено упасть. Что ты будешь делать тогда, красавица? — спрашивает Леднев, чуть склоняя голову набок и разглядывая меня как забавную букашку, которая веселит его тем, что пытается брыкаться.

— Если стану свободна? Поеду домой, объемся мороженым и больше никогда в жизни не свяжусь ни с одним мужиком, — отвечаю с сарказмом.

— Думаешь, тебя оставят в покое? После того, как ты была с Севером? — он хмыкает, — В лучшем случае тебя убьют.

— А в худшем?

Он многозначительно улыбается и от этого хищного оскала по коже бегут мурашки. Что может быть хуже смерти? Во что, черт возьми, я оказалась втянута?

— Ты вообще знаешь, как часто девочки вроде тебя погибают только из-за того, что были не с тем человеком не в том месте? — интересуется Камиль спокойно.

— Хватит меня пугать, — не выдержав, срываюсь на крик, — Я не знаю о Севере ничего! Вообще ничего, кроме имени! И я уже сказала, что шпионить за ним не буду!

— Всего одну небольшую флешку воткнуть в его рабочий ноутбук…

— Нет!

— Почему? Ты настолько глупа, что решила будто что-то для него значишь?

Не знаю, что меня задевает сильнее — это предположение или насмешливый тон, с которым оно было сказано?

— Нет. Я просто не настолько глупа, чтобы не понимать, что Север убьет меня первым, если уличит в предательстве, — обнимаю себя за плечи.

— Не уличит, — Леднев шагает ко мне, сокращая между нами расстояние, и пальцем заставляет поднять подбородок выше, — Его время кончится очень скоро. Так что в твоих интересах быть на моей стороне, чтобы, когда придет время, я оказался на твоей.

Мы смотрим друг другу в глаза. Он — огромный, опасный и не менее скрытный, чем Север. И я — хрупкая перепуганная девушка, которая меньше всего хотела оказаться в такой чертовой заднице из-за одного лишь желания выйти замуж.

— А если нет? — спрашиваю прямо в глаза.

Не знаю, откуда у меня берется храбрость отказать сейчас, если раньше я так боялась отказать ему напрямую.

Камиль сощуривается недобро и притворно-ласковым движением поглаживает пальцем мой подбородок:

— А если нет — кто замолвит за тебя словечко, чтобы ты не попала в руки какого-нибудь садиста?

— Я сама за себя замолвлю. Я не вещь и не собираюсь подчиняться никаким вашим правилам, — тараторю на одном дыхании.

— Твоего мнения никто не будет спрашивать.

Какие знакомые слова! Кажется, я их уже слышала недавно. Это настолько неожиданно, что мне не удается сдержать ироничной усмешки.

— Тогда мне гораздо выгоднее держаться за Севера, который моим мнением хотя бы интересуется, — отвечаю резко.

— Значит, нет? Учти, золотце, что потом ты будешь в другом положении и просить придется иначе, — ухмыляется Камиль и красноречиво указывает взглядом на пол у своих ног.

От откровенного намека передергивает и, отстранившись, я говорю ледяным тоном:

— Я уже сказала: нет.

Сжимаю кулаки и, твердо печатая шаг, вылетаю из уборной, едва сумев справиться с замком. Всего-то нужно повернуть защелку против часовой стрелки, но даже с этим справиться оказывается безумно трудно из-за того, что руки дрожат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Лишь когда оказываюсь в переполненном людьми зале, становится легче дышать. Бегло осматриваю разномастную толпу, пытаясь выискать хоть кого-то знакомого. Необязательно Артура, любого человека. Чтобы остановиться, поговорить и хоть немного почувствовать себя в безопасности. Но зря, конечно. Никто из моего близкого окружения никогда не приглашался на подобные вечера. Здесь наверняка только сливки общества — те, у кого больше денег и власти, чем у нас, обычных людей.

Решительной походкой направляюсь к выходу, стараясь не столкнуться ни с кем. В зале царит праздничная атмосфера, то тут, то там слышен смех, словно все собрались отметить какую-то грандиозную дату. А мне хочется исчезнуть отсюда подальше, особенно когда снова ловлю на себе оценивающий взгляд незнакомца.

Надо выйти на улицу и подышать свежим воздухом. Может хоть кого-то из охраны Артура найду и они свяжутся с ним. Я ведь до сих пор без телефона…

Но дойти к выходу не успеваю. Кто-то перехватывает меня под локоть и ощутимо дергает к себе, заставляя развернуться. На меня накатывает нечеловеческая злость, что я, сцепив зубы, резко оглядываюсь. Если это Камиль — устрою скандал прямо сейчас, и плевать на всех этих людей! Но взгляд натыкается на Севера, и я с облегчением выдыхаю.

Брови Артура хмуро сведены на переносице, да и сам он как-то напряжен.

— Где ты была? — спрашивает он и ощупывает взглядом с головы до ног, будто желает удостовериться, что со мной все в порядке.

— У меня к тебе тот же вопрос. Это же ты бросил меня посреди зала.

— Я оставил тебя на пару минут.