— Конечно.

— Скажите, однако, — Императору известно о ваших планах сфабриковать обоснования для экспроприации планет?

— Пока нет.

— Тогда я обязательно его об этом проинформирую, — снова усмехнулся Таркин.

О планете Раджтири, защищенной опасными пространственно-временными аномалиями, но при этом находившейся достаточно близко к нескольким основным гиперпространственным трассам, чтобы из ее окрестностей можно было без особых усилий совершить прыжок, говорили, что на ней родились или нашли себе новую родину больше контрабандистов, чем где-либо за пределами Пространства хаттов, и именно благодаря этому процветал древний город Джибуто. История контрабандной деятельности некоторых местных семейств прослеживалась на двадцать поколений в прошлое, и немалая часть полученных в отдаленных регионах доходов отсылалась домой. Увенчанный величественными шпилями и парапетами и застроенный колоссальными куполами и павильонами город был также известен своими замысловатыми мавзолеями, возведенными в честь отцов и матерей, сыновей и дочерей, которые погибли, исполняя свой незаконный долг, и почитались как герои. Огромные гробницы были богато украшены изящными башнями, покрытыми черепицей куполами и зубчатыми стенами, а также голографическими изображениями умерших и постоянно сменяющими друг друга трехмерными эпитафиями, на тщательное изготовление которых средств затратили не меньше, чем на популярные развлекательные шоу. К находившимся внутри саркофагам живые постоянно приносили свежие цветы или сосуды с едой и напитками.

Благодаря своему местоположению на перекрестке космических трасс Джибуто изобиловал отелями, кантинами и казино, но Хас Обитт всегда предпочитал модным заведениям забегаловку недалеко от центра города, известную под названием «Кладезь разврата». Во многих отношениях она ничем не отличалась от тысяч других кантин на тысячах других планет, и Хасу она не казалась сколько-нибудь отвратительнее «Ложной луны» на Субе или сколько-нибудь более вдохновляющей, чем «Довольный крайт» на Татуине, но выпивка там была крепкой, обслуга привлекательной, а общество в основном не слишком болтливым.

Он сидел вместе с двумя людьми и зеленокожим наутоланином по имени Ранос Ялли за столиком неподалеку от забитой народом полукруглой стойки, но достаточно далеко от состоявшей из тви’леков музыкальной группы, так что все четверо могли разговаривать, не повышая голоса. Перед Хасом стоял бокал выпивки со льдом, и он подозревал, что его ждет весьма неприятное похмелье.

— Думаешь, теперь, когда сепары стали историей, возможностей будет больше? — спросил человек с более светлой кожей.

— Война начинает казаться золотым веком, — сказал другой, лысый широкоплечий житель Корусанта по имени Риберт, — даже при том, что пришлось основательно побегать, спасая свою шкуру.

— Из одного бардака в другой, — заметил Ялли, чьи девять косичек украшали резные деревянные кольца.

— Похоже, никому больше не нужен товар по выгодным ценам, — кивнул Риберт.

— Не в том дело, — возразил его товарищ, человек. — Работа есть, просто на всех ее не хватает.

— Неудивительно, что конкуренция настолько выросла, — сказал Хас.

Ялли посмотрел на него:

— Я слышал, плоды мейлурана — последний писк моды в секторе Слуис. Что, если мы перебросим часть поставок в другое место, чтобы их еще труднее было достать?

Хас бросил на него полный сомнений пьяный взгляд:

— В смысле — создать черный рынок?

— Лишь для начала, — продолжал темноглазый наутоланин. — Как только производители почувствуют сложности, мы станем брать с них налог за каждый килограмм плодов, которые они выращивают и продают, и нам больше не придется перенаправлять поставки. Ну, знаешь, диверсификация и все такое.

— Не знаю, — нахмурился Риберт. — Похоже, придется приложить немало сил.

— Да и вообще — какие-то плоды? — заметил его высокий товарищ.

Хас устало вздохнул.

— Меня тошнит от этой песни, — сказал он, глядя на тви’лекскую группу, начавшую играть очередной номер. — Она преследует меня, словно голодный нерф.

— Может, тебе организовать собственную группу? — предложил Ялли.

— На этом точно не заработаешь, — усмехнулся Хас.

— Ты явно плохо знаешь музыкантов, — возразил Риберт.

Будучи давними коллегами и конкурентами, они пили уже целый день, сведенные вместе нуждой. Четверорукий инородец за стойкой смешивал напитки для контрабандистов в тюрбанах, головных платках и широких одеждах с причудливыми ножами на поясе, в то время как вокруг них создания мужского и женского пола в соблазнительных одеяниях использовали все свое обаяние и шарм, чтобы с ними заключались сделки, а спиртное лилось рекой. Хас уже несколько стандартных недель назад положил глаз на сногсшибательную барменшу-дресселианку по имени Воана, которая отвечала на его косые взгляды обескураживающей улыбкой, словно говоря: «Можешь попробовать, Хас, но будь готов к тому, что тебя пристрелят».

Несмотря на упадок в делах, он считал, что ему повезло пережить войну. Даже став нежеланным гостем в пространстве сепаратистов после своего похищения Кренником и проведенной ими спасательной операции, он смог продолжить вести дела. После ареста на Селаноне за нарушение блокады его освободила под залог Республика. Два его грузовика были сбиты, но с помощью Кренника он смог приобрести замену. Потеряв одну команду, Хас обзавелся другой; он едва избежал вторжения на Салукемай, но в итоге оказался в самой гуще внезапной атаки на Рощ. Конец войны застал его в окрестностях Сай-Мирта, где он выполнял грязную работу для местного хатта. А потом все вдруг перевернулось вверх дном, и с тех пор работы ему практически не находилось. Веря в новый галактический порядок, он все же старался держаться подальше от любых имперских противостояний, как и вообще от каких-либо идеалистических целей. Теперь же он в основном исполнял роль посредника, переправляя товар от продавца к покупателю и обходясь довольно жалкой прибылью. Он оказался на мели, и кого же ему еще оставалось слушать, как не...

Внезапный шум прервал его сеанс саможаления. Двое пьяных повздорили то ли из-за случайной знакомой, то ли из-за выпивки — хотя, вероятнее всего, из-за последнего. Оба выхватили висевшие на их поясах кривые ножи, но с трудом держались на ногах, чтобы хоть как-то ими сражаться. Другие посетители заведения пытались их растащить, больше беспокоясь, чтобы их не пырнули по ошибке, а вовсе не за жизнь неудачливых бойцов.

Во всяком случае драка заставила музыку смолкнуть.

— По крайней мере хоть что-то остается неизменным, — сказал своим товарищам Хас.

— Угу, — кивнул лысый человек.

— Посмотрим, что будет дальше. — Ялли показал на дверь.

Проследив за взглядом наутоланина, Хас увидел двух имперских штурмовиков у входа. Приблизившись к вооруженным драчунам, они схватили обоих за воротники и поволокли за дверь под громкие одобрительные возгласы и красноречивые ругательства остальных.