И конечно, тут было множество вооруженных мужчин. Они ходили по тавернам, стояли группами, беседовали и порой не торопились посторониться, когда нанятый Дэвидом возница щелкал кнутом, давая понять, что требуется проезд.

– Дальше я вас не повезу, – сказал он в какой-то момент. – Мне не нужны ссоры с этими вояками, какие нынче чувствуют себя здесь так уверенно, как будто уже завоевали Эдинбург.

Дэвид расплатился, и они двинулись пешком к прекрасному величественному храму у подножия высокой горы.

– Эту гору называют Троном Артура, – сказал Дэвид. – По легенде некогда король бриттов велел установить там свой трон, чтобы обозревать Эдинбург. А сейчас у подножия Трона Артура находится известное Холирудское аббатство. Ого, я вижу, с тех пор как я был тут в последний раз, многое изменилось. И некогда большой гостевой дом при Холирудском аббатстве теперь превратился в настоящий дворец!

Действительно, возле изысканного готического собора при аббатстве нынче стояло мощное, но не лишенное гармонии строение, настоящий замок, представлявший собой высокую каменную твердыню, усиленную четырьмя круглыми башнями по углам. Перед замком раскинулся обширный мощеный двор, который сейчас был полон народу, и Дэвид поспешил свернуть в сторону и прошел через калитку ограды, окружавшей собор.

Мойра лишь мельком взглянула на отмеченный Дэвидом королевский замок, ибо куда больше ее восхитил собор – настоящее чудо готики. Не столь большой и внушительный, как в Сент-Эндрюсе, но выделяющийся той изысканной красотой, какой отличаются шотландские готические соборы. Мойра знала легенду о возникновении древнего аббатства Холируда. Несколько столетий назад здесь была густая чаща, в которой любил охотиться шотландский король Дэвид I. Однажды монарх так увлекся преследованием оленя, что не заметил, как попал в узкую ложбину, его конь сломал ногу, и он оказался на земле. И тут раненый олень наскочил на короля, сбил с ног и едва не забодал. Когда Дэвид, защищаясь, схватил его за смертоносные рога, вдруг случилось чудо: оленьи рога волшебным образом превратились в крест, который и спас королю жизнь. И король, восхищенный чудом, тогда же пообещал Господу, что возведет на этом месте аббатство Святого Креста – Холируд[31].

С тех пор аббатство росло и хорошело. И сейчас, глядя на него, прибывшая с далекого севера Мойра не могла не восхищаться ажурными башнями собора, его стрельчатыми арками, восхитительной каменной резьбой на фасаде, прекрасными изваяниями святых по бокам от входа. Как красиво! И как славно, что люди создают подобную красоту во славу Господа и Его Пречистой Матери!

Мойра была так увлечена созерцанием этой рукотворной красоты, что не протестовала, когда Дэвид оставил ее одну на каменной скамье во дворе перед собором, попросив немного подождать. В соборе шла служба, женщина слышала прекрасное пение литании, видела входивших и выходивших людей. Ей страстно хотелось тоже присоединиться к молящимся, но она должна была ожидать своего спутника, и все, на что решилась Мойра, так это прямо тут, во дворе перед порталом, опуститься на колени, погрузившись в молитву. Ей не было ни до кого дела, ей просто хотелось возблагодарить Господа за то, что, несмотря на все препоны, она здесь и, главное, с тем, кто обещал защищать и любить ее, кто нашел ее родню. Ох, как же тревожно было думать об этой новой родне!

Когда из дверей собора стали выходить прихожане, появился и Дэвид вместе с каким-то толстым рыжим монахом важного вида в светлом облачении августинца. Монах довольно неприветливо взглянул на спутника Дэвида, лицо которого скрывал черный капюшон.

– Ради всех святых, Дэйв, кто это с тобой? – проворчал он. И тут же добавил: – Идите скорее за мной, пока на этого бенедиктинца не обратили внимание.

Августинцы и бенедиктинцы были соперничающими монашескими орденами, и, хотя не было ничего странного, что бенедиктинец оказался во дворе Холируда, толстый монах явно нервничал. Он поспешил поскорее провести их по каким-то переходам, а затем они спустились по каменным ступеням в расположенную в полуподвальном помещении кухню аббатства.

Дэвид негромко пояснил спутнице, что это его давний знакомый, монастырский келарь[32] брат Адам. Мойра лишь кивнула, осматриваясь. В большой темной кухне под низкими полукруглыми сводами трудились послушники и служки аббатства, причем многие тут же стали подходить к Адаму с вопросами, тот быстро что-то отвечал, а сам торопливо увлекал гостей к отдаленной двери. Здесь располагалась кладовая: повсюду стояли бочонки с рассолами, висели связки колбас и копченые грудинки, вдоль стен из полумрака выступали мешки со всякой снедью. Воздух был так пропитан запахами, что у Мойры заурчало в животе: не считая стакана простокваши, выпитой рано утром, она сегодня еще ничего не ела. А тут…

Но брат Адам вскоре кликнул какого-то служку, и гостям принесли по миске горячей овсянки, щедро сдобренной маслом, да еще и с кусочками прожаренного бекона. Все было так вкусно! Мойра ела с аппетитом, а вот Дэвид неспешно поглощал пищу, при этом негромко переговариваясь с монахом. Они отсели от Мойры в дальний угол, и она не слышала, о чем шла речь. В какой-то момент лицо келаря вытянулось, и она услышала, как он произнес:

– Это еще и женщина! Ах, Дэйви, мальчик мой, ты не можешь без приключений! Ладно, главное, что ты наконец здесь. А то я уже начал волноваться.

Монах-келарь отошел к большой бочке и нацедил из нее в кувшин вина – аромат был такой, что у Мойры даже защекотало в носу. Брат Адам разлил вино по чашам, одну протянул Дэвиду, другую поднес ей. Когда Мойра принимала чашу, он заметил, что она левша – это обычно не нравилось церковникам, считавшим, что левши более склонны идти на сделку с дьяволом. Однако женщина не обратила внимания на недовольный взгляд монаха и с удовольствием выпила напиток. Вино было густым и сладким, темным, как кровь. Мойра с наслаждением облизнула ставшие сладкими губы.

– Прекрасное бордосское, брат, – определила она. Гектор Рой порой покупал ей такое, желая побаловать.

Круглолицый келарь впервые улыбнулся:

– Надо же, а ведь эта малышка знает толк… Гм, этот брат понимает… Как же мне тебя называть?

– Я буду откликаться на имя Марк, – лучисто улыбнулась ему Мойра. Если этот келарь был человеком ее Дэвида, она была не прочь завоевать его расположение.

И монах не смог не поддаться ее очарованию. Усмехнувшись, он вновь плеснул ей вина.

– Если ты так разбираешься в винах, брат Марк, то можешь еще посмаковать сей дивный напиток, пока мы с Дэвидом немного потолкуем в стороне. И никаких девичьих капризов, слышишь?

Она лишь пожала плечами и отвернулась.

Дэвид внимательно слушал все, что сообщал брат Адам. Этот толстый румяный келарь был верным человеком Перси. Некогда прибывший в Шотландию по его приказу, он устроился в Холирудском аббатстве сначала послушником, потом принял тут пострижение и в итоге дослужился до звания келаря. И никто не знал, что этот толстый благодушный монах не кто иной, как шпион, через которого держат связь лазутчики, а он дает им задания и оповещает о происходящем.