Три раза в день Берни приносил мне поесть. Он ничего не говорил во время своих визитов и старался не смотреть на меня. Но с каждым разом оставался все дольше. Иногда он присаживался у стены в противоположном конце комнаты. Или просто стоял, глядя в пол.

Я чувствовала, что он хочет мне что-то сказать. Но почему-то не может. И однажды вечером я решила ему помочь. Я встала, пересекла комнату и села рядом. Через минуту он выговорил тихим, хриплым голосом:

– Я не хотел тебя бить…

Я кивнула. Ведь я это и так уже знала.

– Мойра… – продолжил Берни. – Она меня заставила.

Это я тоже знала. И снова кивнула.

Берни повернулся ко мне.

– Ты сможешь… простить меня?..

Я кивнула в третий раз.

Плечи Берни чуть опустились, и он медленно выдохнул. Как будто неимоверное напряжение вдруг отпустило его.

Мы молча сидели бок о бок. Меня клонило в сон, и я, должно быть, начала отключаться, когда Берни наконец поднялся и помог мне встать. Он довел меня до матраса, и я заползла под одеяло. Прежде чем уснуть, я слышала, как он, уходя, осторожно прикрыл дверь.

Головная боль понемногу проходила, и как-то утром я смогла приоткрыть правый глаз. Зрение, к моему облегчению, не пострадало.

Я больше не могла валяться в постели. Когда на следующее утро Берни принес мне завтрак, я уже была на ногах и дала ему понять, что готова начать работать. Он этому явно обрадовался. Остальные члены банды как будто и не заметили моего отсутствия – ведь я не вставала с самой новогодней ночи. Меня это очень даже устраивало. Чем меньше им до меня дела, тем лучше.

День был сухой и безветренный. Флинтхарт поручила нам с Берни спалить на заднем дворе партию старого тряпья, не годного на продажу. Мы уже собрались было тащить к бочке груду потраченных молью суконных штанов, как в лавку, запыхавшись, влетел Кевин. Он велел Флинтхарт запереть магазин и позвать Скинфлинта. Вся банда немедленно собиралась у Мойры в кабинете.

– В чем дело? – поинтересовалась Флинтхарт.

Толстые, похожие на червяков губы Кевина задрожали, и он вымолвил:

– Томми Тарантелло… он идет сюда!

Флинтхарт в ужасе прикрыла рот рукой.

– О, святая божья матерь, – простонала она. – Теперь нам всем крышка!

Кевин убежал тем же путем, что пришел, крикнув через плечо:

– Не забудь взять пистолет! И скажи Скинфлинту: пусть приготовит ружье!

Я пожалела, что в то утро не осталась в своей подвальной каморке.

В кабинете у Мойры царила суматоха. Карл и Кевин заряжали револьверы и набивали карманы патронами. Флинтхарт стояла у окна и в щелку между шторами следила за тем, что происходит на улице.

– Ой-ой-ой… – бормотала она. – Не надо было нам грабить этот чертов клуб! Томми Тарантелло раскусил нас. И сейчас он явится, чтобы…

Мойра ударила ладонью по столу.

– Успокойтесь, Фиона, – сказала она сквозь зубы. – Если бы Томми Тарантелло захотел с нами расправиться, он не стал бы звонить и предупреждать о своем приходе. Займите свои места.

Карл и Кевин расположились у бара, спрятав огнестрельное оружие под рукой, за барной стойкой. Нам с Берни приказали стоять с грозным видом в углу.

– Мы с тобой встретим Томми Тарантелло и его людей внизу, на улице, – сказал Гордон Скинфлинту. – Ружье взял?

Кожа на щеках Скинфлинта растянулась в неприятном оскале, и он слегка приоткрыл борт пиджака. Под мышкой у него висело ружье с обрезанным стволом.

Скинфлинт и Гордон ушли. Нам же оставалось только ждать.

Маленькие настольные часы на столе у Мойры пробили десять, когда Флинтхарт, брызжа слюной от возбуждения, сообщила, что к тротуару под окном подкатил большой белый «плимут». Через несколько минут послышались шаги на лестнице. Дверь в кабинет открылась.

Первым вошел Гордон. Он отшагнул в сторону, и на пороге возник человек с такими широченными плечами, что ему пришлось повернуться боком, чтобы не застрять в дверном проеме. Блестящий белесый шрам рассекал его лицо от лба до кончика подбородка. Взгляд из-под полей шляпы был настороженный, руку он прятал под пиджаком, готовый, очевидно, в любую секунду вытащить пистолет.

За ним вошла женщина в длинном пальто, с прямой спиной и высоко поднятой головой. Строгая шляпка оттеняла сдержанное, серьезное лицо. Мне оно сразу показалось знакомым…

За женщиной следовал низкорослый пожилой человек в изящно скроенном костюме. Он поклонился и коснулся губами руки Мойры.

– Очень рада, мистер Тарантелло, – сказала Мойра, и ее слова прозвучали почти что искренне. – Давно мы не виделись.

– Да, надо же, как время летит, – сказал Тарантелло хриплым голосом заядлого курильщика. – Но ты, Мойра, как всегда, неотразима. Позволь познакомить тебя с моей племянницей, дочкой моего брата. Она приехала из Салерно.

Женщины пожали руки.

– Меня зовут Флоренца Тарантелло, – с итальянским акцентом представилась племянница. – Приятно познакомиться.

Я вздрогнула. Где-то я уже слышала этот голос.

Томми Тарантелло с гордостью доложил:

– Отец Флоренцы был главой семьи Тарантелло в Салерно. Год назад его убили карабинеры. Флоренца им отомстила, подорвав ближайшее отделение полиции. Камня на камне не оставила. После этого ей нужно было развеяться. И я пригласил ее к себе. Она покинула Италию на корабле с эмигрантами. Плаванье было тяжелое. На борту случилась вспышка дифтерии. Но, несмотря ни на что, она добралась сюда…

Томми Тарантелло продолжал говорить, но я его больше не слушала. Я вспомнила, откуда я знаю Флоренцу Тарантелло.

Мы встретились с ней в Лиссабоне, на борту парохода «Кампания». Теперь я поняла, почему все на корабле ее так боялись. Они знали, что она – mafiosa, которую разыскивает полиция.

Мойра жестом пригласила гостей к креслам у бара. Томми Тарантелло подошел и сел, Флоренца же осталась стоять. Она заметила меня, и мы удивленно посмотрели друг на друга. Потом она заняла место рядом с дядей.

Томми Тарантелло пригубил грог, который налила ему Счастливая Люси.

– Когда я отойду от дел, я хочу, чтобы Флоренца стала моей преемницей, – сказал он Мойре. – Это время уже не за горами. Я приехал в Глазго молодым человеком без гроша в кармане. Но я поднялся! Сперва я работал в маленькой семейной фирме, которая торговала gelato, мороженым. В те времена многие итальянцы в Шотландии занимались производством мороженого. Увидев, какие тут таятся возможности, я начал за деньги предлагать защиту моим соотечественникам. А если кто не платил, их тележки с мороженым громили. Это были простые, честные и всем понятные правила. Со временем мой небольшой бизнес разросся…