Кузьмин появился из дверей служебного входа. Был он крупным мужчиной, пожилым, где-то за пятьдесят и нисколько не моложавым. Он тяжело, отрывисто дышал, видимо, из-за лишнего веса, и поминутно вытирал лоб носовым платком. Рука, которую он протянул мне для рукопожатия, была влажной и вялой, и таким же влажным и вялым выглядел рот.

– Приятно познакомиться, – он грузно опустился на стул, махнул рукой, отгоняя предупредительного официанта, и уставился мне в переносицу мутными неспокойными глазами. – Я – человек простой, – сообщил он, продолжая буравить меня взглядом. – Если вы, Таисия Алексеевна, желаете торговаться, давайте сразу облегчим жизнь нам обоим. Цену я могу поднять еще процента на три, не больше. Но дом нужен мне уже завтра. Лучше, конечно, сегодня, но я дам вам возможность вывезти свои вещи.

Я покачала головой и лучезарно улыбнулась:

– Пять процентов, оплата немедленно банковским электронным переводом, а помещение я освобожу ровно через четырнадцать дней.

Моя улыбка результата не возымела. Он поморщился, пожевал своими влажными губами:

– Четыре. Оплата по частям. Половина сейчас, вторая половина – после вашего отъезда.

Четыре процента меня, в принципе, устраивали, как и способ расчетов. В конце концов, юристы проследят, чтобы тетя Яна получила всю сумму даже после моей смерти. Весь этот торг был задуман с целью завязать контакт с Кузьминым, а он на контакт идти не желал. То ли мои змеиные вибрации давали сбой, то ли… Может, он гей? Я похолодела. В таком случае все мое очарование на него не подействует.

Один из юристов, я не помнила, как его зовут, склонился к моему плечу:

– Вы погуляйте, Таечка, мы с Никитой Петровичем сейчас ваше предложение обсудим.

Я поднялась из-за стола:

– Извините, мне нужно попудрить носик.

В дамскую комнату меня сопроводил официант. Делать там было нечего. Я повертелась перед зеркалом, поправила макияж, позвонила Рашуку, просто чтобы убедиться, что номер телефона он в мою записную книжку вбил правильный.

– Чего надо, женщина? – неприветливый мальчишеский голос ответил после второго гудка. – Я занят, и если у тебя ничего серьезного…

– Кузьмин – гей, – сообщила я в трубку. – И что теперь делать?

– Да что ты говоришь! С таким пузом? Никита Петрович?

Пока Рашук хохотал, я включила и выключила сушку и зачем-то нажала на кнопку дозатора жидкого мыла над умывальником. Кнопочку заело, перламутровая вязкая субстанция потекла на мраморный поддон, затем на пол. Да сколько же они туда мыла налили? Десять литров? Я дернула рулон бумажных полотенец, он выскользнул из держателя, упал, покатился, разматываясь, я наклонилась, чтобы его поднять, вляпалась ногами в липкую лужу, попыталась разогнуться, от этого резкого движения подошвы туфель разъехались на ставшем скользким кафеле. Дверь открывалась наружу, я вышибла ее спиной и выпала в зал. Снаряд для керлинга из меня получился так себе, скорее походила я на корову на льду. Потому что и наборный паркет, смазанный жидким мылом, устойчивости мне обеспечить не мог. Я натолкнулась на какого-то мужчину, не очень высокого, но достаточно ловкого, и он подхватил меня под спину.

– Спасибо, – пролепетала я, глядя в серые усталые глаза.

– Лия? – в глазах появилось тревожное узнавание. – Лия Берг?

Лия. Так звали мою маму. Мне говорили, что я на нее похожа. Еще секунда и он сложит два и два и поймет, кто перед ним. Дурацкая ситуация, которую я предусмотреть не могла. Нужно делать ход. Сейчас!

Похолодев от собственной отваги, я радостно вскрикнула:

– Дядя Арик!

– Позвольте мне помочь вам, Аристарх Евгеньевич, – какой-то молодой человек придержал меня за локоток, отодвигая от Баринова. – Девушка, вы в порядке?

– Оставь, Серый. – Барин щелкнул пальцами, будто отгоняя назойливую муху. – Таечка! Как ты выросла!

Наг

Он опять лежал в медицинской капсуле. Следующий сеанс станет последним – регенерация будет завершена, и он сможет, наконец, покинуть «Пирамиду» господина Баринова, чтобы заняться делом. Делом? Наг улыбнулся. Кажется, первым делом он отправится к медовой девочке Тае и заставит ее стонать уже наяву. Забавное приключение слишком быстро вышло из-под контроля, Нага тянуло к ней чрезвычайно, непривычно, немыслимо. Желание это невозможно было ни оправдать инстинктом дайгона, ни вписать в какую-нибудь из знакомых жизненных схем. В какой именно момент он решил, что эта женщина ему нужна и что он нужен ей? Когда она впервые отдалась ему, вернее, даже не ему, а его астральной проекции? Или в ту случайную встречу на эскалаторе, когда неловкая малышка активировала левитрон? Или еще раньше? Она его разбудила. Дайгон прикрыл глаза, вспоминая. Медовые волосы, изумрудные глаза, плотно сжатые бледные губы. Нет, все было совсем не так. Неожиданное повреждение капсулы, он почувствовал это и на грани выхода из сна послал в пространство мощный ментальный импульс. Он позвал на помощь. Это тоже был инстинкт. Дайгон звал змейку, звал защитницу. И она пришла. Может быть, отчасти и поэтому браслеты выбрали ее своей хозяйкой. Кажется, он захотел ее еще тогда, рассматривая тонкие черты сквозь стеклянный щит, читая отвращение и ужас в ее глазах. Забавно. В том, что ее астральный любовник – мумия, она уверена до сих пор, но это не мешает ей жарко отвечать на его ласки и хотеть подарить ответные. Душа медовой Таисии – потемки. Хотя она пыталась объяснить Нагу свои чувства, когда утомленная и полусонная лежала на смятых простынях. Она всю жизнь стеснялась своего тела. Считала чудовищем именно себя и поэтому испытывала к ужасному капитану нечто вроде сопереживания или жалости. Он тогда счел это признание забавным. Дайгона не жалели, его желали. Он принадлежал к расе властителей, он был молод, красив, силен, девы многих благородных фамилий выстраивались в очередь к его телу и его сердцу, а точнее – сердцам.

Кстати, о сердцах. Завтра капсула освободится, и он собирался уложить в нее Таисию. Что за ерунда с ее сердцем? Почему две недели? Почему браслеты не смогли ее вылечить? Рашук объяснял что-то о разнице физических и генетических отклонений, но нужна точная диагностика.

Сеанс закончился, и почти сразу же раздался звонок мобильного телефона. Рашук хотел доложиться.

– Да? – Наг одной рукой закинул в капсулу фальшивку, другой держа трубку у уха.

– Капитан, я нашел!

– Вы всегда это говорите. Что именно?

– Я сравнил проекты торгового центра за несколько десятилетий. Вы знаете, что раньше на месте «Пирамиды» были довольно глубокие бомбоубежища Второй мировой войны, позже переоборудованные на случай ядерной атаки?

– Мне нужно видеть чертежи, – сказал Наг быстро.

Если Рашук прав, а прав он практически всегда, где-то здесь, неподалеку – логово Итиеша. Это облегчает его, Нага, задачу, но и увеличивает опасность для мирного населения.