же мимо пробежала соседка, прижимая к груди зна­комый посылочный ящик, Савельич от недоумения со­всем расстроился. И ускорил шаги в сторону склада.

Но там вроде бы никого не было. Савельич пролез сквозь прогнившую стенку и присел на бревно, ози­раясь. Когда из лопухов взвилась частушка, он заме­тил сложенную из шифера будку вроде собачьей, у которой не было передней стены. В будке лицом к свету лежали Нетудысбродько с Жорой. Перед ними стоял посылочный ящик.

— Залазь, только задом, — предложил Нетуды­сбродько.

Савельич заполз в будку, тут же получил стакан самогона и поинтересовался:

— Чего-то я малость запутался. Откуда энти ящички-то идут?

— Очухался. — Нетудысбродько разрезал лукови­цу.— Я разов десять рассказывал. Ночью тут газик заблудил. Видать, нагнали самогону, да обронили на наших колдобинах.

— Уипьем уодки, — сказал Жора по-английски, Они выпили. Жора бросил луковицу в рот, прида­вил зубами, проглотил и запел:

   Поджимал сантехник губы —

   Шпунтик махонький вставлял.

   Ночью лопнули все трубы:

   На поллитру я не дал.

— Жора, вот ты человек культурный, — начал Са­вельич. — А есть у тебя тоска верховного существа по трудоустройству? Вот я плотник. Нетудысбродько есть врожденный охранник. А ты кто будешь?

— Я буду интеллигент, — признался Жора и вы­плеснул стакан в рот.

— Интеллихенты самогон жрать не будут, — усо­мнился Нетудысбродько.

— Я спрашиваю, — крикнул Савельич, — что могешь делать своими руками, поскольку все мы вышли из обезьян?!

— Это ты вышел, а я еще не вышел, — обиделся Нетудысбродько и вскочил, проломив головой шифер.

Раскидав будку, они уселись по-турецки и выпили еще. У Савельича сразу закрутились лопухи, и он по­лез в самую чащу, ибо на него накатывало. Жора без передыху пел частушки, пока Нетудысбродько не су­нул ему в рот клочок сена. Жора сразу успокоился, зажевал и захрапел, нежно посапывая. Нетудысбродь­ко навел винтовку на склад. Через десять секунд он качнулся и рухнул на Жору, с маху двинув его при­кладом по голове.

Солнце опускалось за сопку. У склада было тихо, но в поселке то там, то сям вскрикивались песни. Квадратная складская тень наползала на лопухи, и в них стало прохладно...

Нетудысбродько поежился и открыл мутные по­желтевшие глаза. Перед ним стояли трое: один в шля­пе, другой в очках, а третий без всего. «Опять приви­делись предрассудки», — подумал Нетудысбродько и на всякий случай ткнул Жору дулом в бок. Тот при­поднялся, как тяжелораненый, взглянул на троих и хрипнул неинтеллигентным голосом:

   Входит химия в культуру,

   Ощущаю ее рост.

   Раньше пил я политуру,

   А теперь пью хлорофос.

— Правильно, — сказал Нетудысбродько и положил под голову приклад.

Жора потянул торчавшую из лопухов ногу Савель­ича, сдул с нее прах и прижался щекой к подошве.

Они забылись до утра.

Из показаний Савельича: «Отдыхая после работы в лопушках, я проснулся со звездами и подошел на четырех конечностях до складу, но только уже ни одного строительного материала не было. Я сообщил происшествие Нетудысбродько, как лицу государст­венному».

Из показаний Нетудысбродько: «А я все рассказал Жоре, так как до складу лично дойти не мог по со­стоянию здоровья. Жора стал петь частушки, и у меня возникло подозрение на одну иностранную разведку, потому я видел трех шпионов в противогазах».

Из показаний Жоры: «Я материальным не инте­ресуюсь, и кто украл стройматериалы, не знаю. Аре­на моей деятельности — человеческий дух в форме ча­стушек. За это меня народ любит, уважает и поит. Из всех машин в тот день я видел только поселковый бен­зонавоз».

Из показаний Сивоклокова: «Мы ежечасно стоим на страже, но в тот вечер прилегли».

Из показаний человека в шляпе: «Самогон мы рас­кидали по поселку в шахматном порядке».

Из показаний человека в очках: «Пожалуй, в шах­матном».

Из показаний человека, который без всего: «Конеч­но, в шахматном».

Из показаний всех троих обвиняемых: «Стройма­териалы пошли на зернохранилище, свинарник и дру­гие хозяйственные постройки».

Из заключения экспертизы: «Затраты обвиняемых: сахар —150 р., дрожжи — 30 р., тара — 50 р., само­гонные аппараты — 50 р., их амортизация — 1 р., пу­тевка бухгалтеру в санаторий для нервнобольных — 120 рублей. Итого — 391 рубль. Стоимость похищен­ных стройматериалов—10000 рублей».

Из речи прокурора: «Я знаток шахмат, но у нас так не играют».

Из речи адвоката: «Я тоже знаток шахмат и счи­таю, что именно так надо играть с пьяницами, лоды­рями и тунеядцами».

Суд определил: «Хотя шахматный способ является не хозрасчетным, однако вышеназванных лиц — граж­данина в очках, гражданина в шляпе и гражданина без всего — оправдать за отсутствием в их действиях состава преступления, ибо они были направлены не на хищение государственной собственности, а на ее со­хранение и употребление в дело».

Лекция психиатора

Многие думают, товарищи, что человек держится на скелете. Глубокое заблуждение — человек дер­жится на нервах. Поэтому их надо экономить, как зарплату.

Нельзя быть впечатлительным — это изнуряет. Есть люди, которые увидят что-нибудь не то — и мо­тают нервы на лебедку впечатлительности, а говоря проще — ворочаются ночью с боку на бок. Медицине известен случай, когда молодой человек, студент пя­того курса физико-математического факультета, уви­дев пожар, бросил университет и пошел в пожарники. Теперь спокойно спит в каске.

Нельзя как ошалелому искать там всякую правду и истину — это одуряет. Поискал-поискал — и отойди. Умеренность во всем! А то нервы будут болтаться, как шнурки на ботинках. Медицине известен случай, ко­гда один все правду искал. Только начнет ее искать, а директор ему советует поискать в другом месте. Обошел он все предприятия, а теперь у нас в психиатрич­ке ищет.

Нельзя быть эмоциональным — это иссушает. Эмо­ции сжигают наши нервы, как атомная станция сжи­гает уран. Говоря понятнее, начинают трястись руки. Медицине известен случай, когда эмоциональный гражданин, вернувшись из командировки, ударил со­служивца импортным торшером на том основании, что тот посчитал торшер не импортным.

Нельзя быть самокопошащимся в своей душе, да и в чужой копаться нечего. Это не коллективное садо­водство. Самоанализ выедает душу, как моль мохеро­вое пальто. А любая хозяйка скажет, что моль хуже любых мышей... Медицине известен случай, когда один чудак побывал на мясокомбинате — смотрел, как из коровы делают сардельки. Потом долго копошился в своей душе и докопошился: увидел за городом быка, упал перед ним на колени