— Нет, — подумав, уверенно ответила Леона и поправила топор. — Ничего необычного я не вижу. Анцыбала кто-то приволок, а круст еще лет пятьдесят бы так провалялся.

— И что должно быть, чтобы на это дракон повлиял?

— Неверно вопрос задаешь. Как надо повлиять на дракона, чтобы оно повылазило?

А вот это она права. Сам по себе дракон — ну такое. Летает себе, жрет, издевается, сжигает, если что ему не по нутру. Но прочая шушера ему слишком мелко. Это в обычном его состоянии. А вот если дракона магически начать донимать, тут у него мозги, ну, какие в его голове имеются, может знатно переклинить. Не то чтобы он тогда начнет анцыбалов жрать, но вот разорить какое гнездовье чье-нибудь — это запросто. Просто в спокойном — как оно вообще применимо к дракону — состоянии ему больше разумные интересны. Они бегают очень прикольно, а еще их, конечно же, можно жрать.

— И кто может повлиять на дракона?

— Да я без понятия. Из известных мне магов… — Леона опять задумалась. — Разве что Кшмыш. Но прости, он уже имени своего не помнит, но соплей все еще может гору снести. Орки, по-моему, столько лет не живут.

Я вспомнил Кшмыша. Там явно без эльфячей диеты не обошлось, ну и других побочек. Опять резон есть.

— Да и эльфы, кажется, не живут, — хмыкнул я. Этому Кшмышу уже тысячи три. Намагичил, конечно, себе долголетие, маг он знатный, но ведь надо и честь знать.

— А мог он кого обучить?

— Исключено. Никого не брал. Насколько я знаю. А я все-таки знаю, да ты спросишь у Лкаш. Только смотри, осторожно, потому что ее он тоже не взял.

Вот это дела. Но я больше перестраховывался.

— Слушай, чего мне так погано?

— Обожрался вчера, голомордый?

— Вроде нет. Я про свой… э-э… — Я так Леоне и не сказал ничего. Какой там радар, что вы… — Жопный индикатор.

— Лучше да, чем нет, — резюмировала она. — Но понятно, чего тебя плющит. Принцесса, Хлюдовик этот, не ровен час, я его пришибу. Один Анька нормальный.

Насчет Аньки я был и согласен и нет одновременно, но вот к Сусе она относилась предвзято. Это понятно — я на ней почти что женат.

— Это прекрасно, что мы у хлыща часть кареты отжали. Вот и проверим, настоящая твоя суженая или нет.

Леона улыбалась так хитро, что я не выдержал и, конечно, начал ее доставать. Ей это в конце концов надоело, и она уехала намного вперед. А я теперь замыкал нашу кавалькаду. Вот точно — спроси дурака, как его заинтересовать, да ответь — «завтра скажу». С гномами нытье не работает, могут и разозлиться. Так что я просто страдал.

Расположились на привал. Поели. Хлюдовик из кареты не выполз — охранял рацион. Сволочь, для своих ему жалко. Как Анька ни старался пролезть, ничего у него не вышло. Даже Сусу внутрь не пустил, сказал — только на ночь. Ну и ладно, Леона захихикала. Поели мы то, что для нас везлось, а потом назло хлыщу затянули песню.

Я ее тут приводить не буду. Потому что она была гномская и рассказывала об охотнике по имени Нунах, и это слово, собственно, было в песне самым приличным. Пели все — и Леона, и я, и Суса, и Анька, орали так, что распугали всю дичь дня на три пути. Хлюдовик шипел, наверное, но носа не высовывал.

Вот так на следующий день мы должны были встретиться с Лкаш и двигались очень резво. Анька так разошелся, что песню про Нунаха и по дороге орал и надоел уже даже Леоне.

— Димиэль, а она тебе кто?

Я вздохнул.

— Есть такое слово, Суса, «друг»… Нет у меня друга ближе Леоны. Кир-Хой еще, но он странный. Сама увидишь.

— И все?

— А разве этого мало?

Мы уставились друг на друга, потом Суса чуть отвела взгляд и вздохнула.

— Не знаю. Папенька не давал с другими общаться. Сказал, что принцессам не нужно. Вон, книжки читать можно, меч можно… А друзья… У меня никого, кроме Аньки, нет. Он-то возле Хлюдовика бегает, так вот мы и заобщались.

Грубж. В самом деле, это реально печально. Вот как жить человеку вообще без друзей?

— Анька тоже хороший друг, — успокоил я Сусу. — Правда-правда. Только он еще мелкий совсем и поэтому глупый. Но он подрастет.

Тут я чуть не подавился, увидел всю жопу, которая грозила всему королевству в будущем. А ведь Анька подрастет — и такого наделает! Полезного и не очень. Вон и Леона уже до него добралась, можно даже поспорить на что-нибудь, расспрашивает про изобретения. Э, нет, подруга, я сам в него хотел инвестировать. Если будет что. И кому. До дракона и после дракона выжить еще надо.

Но вмешиваться я пока что не стал, не время. Решил научить Сусу эльфийской песенке, которую сам не особо знал. Но один куплет помнил точно и половину припева, с него и начал.

— А про кого это эта песня? — спросила Суса. — Про влюбленного эльфа?

— Ага, — кивнул я. — Так и есть.

Ну, в тех словах, что она умудрилась выучить, эльф действительно был влюблен. Только во втором куплете рассказывалось, в кого, а дальше начиналась подлинная эльфийская драма. Потому что влюблен эльф был в красавицу-орчиху — не спрашивайте, поэты все больные на головы, им лишь бы разные виды склеить меж собой, да поразнообразнее, чтобы шок-контент был! Ну а еще во многих эльфийских песнях красиво описывался разновидовый секс… Вот такие вот они, эльфы, а с виду возвышенные скромники! Хорошо, короче, что я дальше первого куплета все равно ни грубжа не помнил.

Суса продолжала страдать эльфа до самого вечера — хорошее занятие я придумал, пока мы не остановились опять на ночлег. Наученные горьким опытом, мы с Леоной приказали Аньке и Сусе заняться лагерем и едой, а сами проверили все окрестности на полчаса ходьбы вокруг. Леона даже артефакт достала — дорогой, она на него тогда половину своих сбережений потратила, но кое-как он тварей распознавал. Мы нашли только ручейников — довольно противных, но безопасных, похожих на наших летучих мышей, но гораздо крупнее и рыльца не такие приятные — рыла, прямо скажем, как мелкие слоны с крыльями и с зубами с мой палец, — ну и притопили их слегка — сначала поленом по голове, а потом специальным зельем, чтобы до завтра проспали. Охотник ты или нет, а нарушать природный баланс почем зря не стоит. Тут уже мало кто ездит, а ручейники пожирают падаль, так вреда от них никакого, хотя и до путников долететь могут со скуки.

Остальных мы, наверное, точно воплями разогнали.

По возвращении Леона мне на ухо так требовательно прошептала:

— Отвлеки этого типа. Все внимание на себя.

Но не потребовалось. Хлюдовик сцепился с Сусой на предмет, кто что ест, и моя принцесса, получившая уверения в том, что Леона мне — просто друг, так вломила ему по хребту перчаткой, что хлыщ чуть без чувств не упал. А потом произвела изъятие излишков запасов питания, которые мы прям тут и приговорили.

Хлюдовик на этот раз ужинал с нами. Смотрел, падла, кто что жрет и в каком количестве. Взвешивать ему было нечем, но, судя по цепкому взгляду, он уже все посчитал: кто и на сколько ультов наел. У Аньки чуть миску не вырвал, но Суса была начеку. А вот успела Леона сделать то, что планировала, или нет — я не знал.