кандидат должен был быть рекомендован двенадцатью дворянами его уезда, на добросовестность таких рекомендаций нельзя было положиться[375]. Корф приводит в пример историю голосований на волынских губернских дворянских выборах, где в какой-то момент проголосовали только 78 из 531 имевшего право голоса (или чуть меньше 15%). В своем типично пренебрежительном стиле Вигель вспоминал, что на самом деле выборы были для дворян просто поводом собраться вместе, чтобы выпить, не задумываясь о своих общественных или сословных обязанностях[376].

Были также случаи нарушения правил голосования, когда голоса подавались фиктивными выборщиками. Так, в Нижнем Новгороде предводитель дворянства сообщил, что в общей сложности было подано 126 голосов, «а под списком подписалось только 35 дворян». Такое злоупотребление побудило Комитет министров по предложению губернатора Тверской губернии дать дворянам двенадцать месяцев для внесения их имен в родословную книгу, чтобы гарантировать, что в будущем только те, кто имеет на это право, могли участвовать в выборах[377]. Это также побудило Александра I, разгневанного сообщениями о процедурных нарушениях на губернских выборах, написать в 1811 году письмо министру внутренних дел О. П. Козодавлеву с выражением своего неудовольствия и приказом пересмотреть и улучшить процедуры. Проблема заключалась в продолжающейся нехватке должным образом квалифицированных должностных лиц, способных выполнить задачу по разработке новых правил проведения дворянских выборов, составление которых министерству было поручено еще в 1809 году[378].

Однако были случаи, когда коллективное неисполнение служебных обязанностей со стороны местного дворянства было вызвано другими причинами. Одной из них была болезнь, настоящая или мнимая. В 1810 году псковский губернатор сообщил, что дворяне использовали медицинские справки от врачей для уклонения от избрания на посты. Другой причиной было своего рода вялое сопротивление. Так, например, в 1813 году дворянин из Симбирска по имени Бедрин сообщал с возмущением, что в Оренбургской губернии были представители татарской шляхты (мурзы), считавшие себя дворянами, но абсолютно ничего не делавшие для отечества. Вместо этого они предпочитали жить в полной праздности. От имени царя Аракчеев ответил, что мурзы должны быть проинформированы о том, что по закону Петра Великого все дворяне, отказавшиеся от службы, должны будут платить подушный налог. Третьим предлогом было чувство личного оскорбления их статуса любым отказом проявить должное уважение, как, например, в случае с оскорбительным поведением губернатора Олонца, упомянутого выше.

Вышеупомянутый анонимный комментатор конца XIX века (некто Ш.) приписывал бездействие и пассивность дворянства в царствование Александра I четырем неизменным причинам: «абсентизм крупных дворян, слабость среднепоместного класса, традиционное тяготение к государственной службе и пренебрежение к нечиновной службе». Дворянство было создано правительством сначала как служилый класс, а затем как привилегированное землевладельческое сословие: для непосредственного участия в дворянском собрании требовалось владение не менее 100 душами или 3000 десятин (3270 гектаров) земли. Но его главной целью было служение государству, а эксплуатация земли была лишь средством для достижения этой цели.

На практике типичным нежелательным результатом было то, что определенная часть дворянства стремилась служить государству и, таким образом, пренебрегала сельским хозяйством, в то время как другая часть, состоящая из дворян, живущих в своих поместьях, наоборот, уклонялась от ответственности в активном участии в местной администрации в пользу управления своими земельными участками. Иными словами, богатые, талантливые и честные дворяне уклонялись от службы, в то время как те, кто был готов мириться со всеми сопутствующими ей проблемами, баллотировались на выборах. По убедительному мнению Середонина, последние «готовы были переносить все неприятности и унижения, лишь бы нажиться от промышленников, поселян, купцов, беглых и воров»[379]. И даже в этом случае местные дворяне, жившие в своих имениях, просто не могли произвести из своих рядов адекватный контингент подходящих людей, необходимых для местной администрации и судов. В этом нет ничего удивительного, если учесть показательную карикатуру на провинциального дворянина, изображенную в эпиграмме 1809 года петербургского писателя А. Е. Измайлова:

Я месяц в гвардии служил,

А сорок лет в отставке был,

В деревне я учил собак,

Ловил зверей, курил табак,

Наливки пил, секал крестьян,

Жил весело и умер пьян[380].

Экштут, цитируя эту эпиграмму, утверждает, что знать никто не заставлял служить. Однако, по его мнению, дворянин, который никогда не служил, не имел звания и, следовательно, не имел права участвовать в дворянских выборах уездных и губернских чиновников, должен был испытывать постоянное чувство стыда: никакие порядочные люди не будут иметь ничего общего с ним; никто не захочет вступать в родственные отношения — например, в брак — с таким человеком, считая это ниже своего достоинства. Это может быть так, но все указывает на то, что многие были готовы рискнуть вызвать на себя такое осуждение или стать изгоями общества вместо того, чтобы выдвигать себя на выборах на должности, которые у них не было никакого желания занимать.

В любом случае тенденция к досрочному выходу в отставку и уходу с государственной службы стала достаточно прочной к началу XIX века, после отмены обязательной государственной службы в 1762 году. Обычно речь шла о мелком дворянине, жившем уединенно в своем имении, наслаждавшемся довольно бесцельным, хотя и «культурным» стилем жизни, появлявшемся только для того, чтобы отдать свой голос предводителю дворянства и другим выборным должностям, занимаемым его коллегами в дворянском собрании и окружных судах. В остальном его жизнь измерялась чередой времен года, семейными событиями и его собственным более или менее успешным взаимодействием с крепостными.

Это в некоторой степени изменилось в течение 1812‐го и в последующие годы, когда вынужденная Отечественная война против Наполеона требовала участия даже самого замкнутого провинциального дворянина. Как мы видели, дворянство сыграло значительную роль в погашении вызванного военными расходами государственного долга. Дворяне уплатили налог, учитывающий их материальное положение, то есть основанный на количестве принадлежащих дворянину крепостных крестьян и полученном от них доходе по формуле 1 рубль на душу населения. Однако тенденция к досрочному выходу в отставку ради уединения в провинции возобновилась после падения Наполеона. Даже в этом случае самый бедный дворянин сохранял ощущение своей принадлежности к классу, отличающемуся от всех других сословий в российском обществе своими ценностями, интересами и статусом[381]. В следующей главе оценивается, в какой степени индивидуальное чувство принадлежности к дворянскому сословию отразилось на участии дворянства в местном управлении.

Глава 6

Дворянское собрание в провинциальной жизни

Дворянское собрание: устав и выборы

Архив Нижегородской губернии позволяет воссоздать подробную картину структуры и организации органов местного самоуправления вместе со списками дворян и купцов, которые были избраны