Когда я слопала целую тарелку наивкуснейшей картошечки под пристальным взглядом Митьки, впрочем, на моем аппетите это никак не отразилось, запила молочком и приготовилась к употреблению пряников с чаем, обиды исчезли.

– А может, и нет у вашего чертика моей крови, – с набитым ртом предположила я. – Стекло-то он уронил, я же его тебе, бабуля, показывала.

– А на платке? – сказала Яга. – На платке осталась.

– На каком платке? – переспросила я. В меня больше не помещалось ни кусочка еды. Сразу стало тепло и сонно.

– Ты сказала, что чертенок приложил к твоему пальцу белый платок, вытирая кровь, – медленно, по слогам, проговорила бабка.

– А, ну да! Приложил! – кивнула я, зевая. Меня клонило ко сну.

– Ну вот. Платок у него остался? – терзал меня Митька заинтересованным взглядом.

– Тех капелек, что он у тебя с пальца стер, ему хватит, – подтвердила Яга.

– Не осталось у него никакого платка. – Я опять зевнула. Что-то совсем на ходу засыпаю.

– А где он? – вкрадчиво поинтересовался Митя, сверля меня теперь уже недобрым взглядом.

– Кто? – Чего-то я не врубалась в ситуацию.

– Платок! Которым бес твой палец вытер! – повышая голос и теряя терпение, сказал Митя. Его глаза как-то нехорошо наливались кровью.

– А, платок? В кармане у меня. – Я дернулась, чтобы засунуть руку в карман, но наткнулась на шаль Яги и уточнила: – Ну, в сарафане.

Я не очень поняла, как это у Мити получилось. Но он мгновенно вскочил с лавки, схватил меня за руку и потащил наверх. Я спотыкалась о ступени, посадила пару-тройку синяков, больно ушибла коленку, он даже не обернулся, а в комнате бесцеремонно кинул мне в лицо сарафан. Сначала я открыла рот, чтобы возмутиться, но, наткнувшись на его озверевшие глаза, решила смолчать для сохранения собственной жизни. Слава богу, платка домовой не тронул, все содержимое карманов было на месте. Я протянула Митьке платок.

– Он за браслет зацепился, – пояснила недоумевая. – Бес хотел отцепить, а я не дала. Не знаю почему. Наверное, разозлилась из-за того, что меня поцарапал.

– Сразу почему не сказала? – сурово спросил парень.

– Забыла! – психанула я. В конце концов, чего они все от меня хотят? – Там, где я раньше жила, – заорала на Митьку, – меня ларцами по голове не били, черти со стеклами на меня не нападали, избушки на курьих ножках по мне стадами не бегали, а по утрам будил будильник, а не пугало. – Терпение мое лопнуло, и полившийся словесный поток совместно с рыданиями я уже не контролировала. Митька молчал, давая мне возможность выпустить пар. – Коктейлями разве что травилась, но не насмерть и сугубо добровольно, – закончила я.

– Понятно, – кивнул парень. – Все понятно. Тебе непросто, но все будет хорошо. Верь мне. – Он нежно и уверенно меня обнял. С ним было так спокойно и тепло. Я позволила уложить себя в кровать и укрыть одеялом. Голова сделалась тяжелой, вся комната подернулась мутной пеленой, я засыпала. Митька затушил свечку на комоде и, уходя, низко ко мне наклонился, зажал одеяло так, что я оказалась в коконе и не могла пошевелиться, и шепнул:

– А рядышком полежать не приглашаешь?

В темноте светилась нахальная белозубая улыбка. Вот так всегда, только я почувствую себя в безопасности, разгляжу в нем нежность и заботу, он опять выкидывает что-нибудь эдакое.

– Только если будет дуть с левого бока! – свирепо зыркнула на него, не имея возможности пошевельнуться.

– Ну, тогда спокойной ночи, красавица, – еще тише шепнул нахал и, поцеловав в нос, ушел. А я даже опомниться не успела, не то что запустить чем-нибудь вслед.

Определенно, общение с Митькой в больших количествах опасно для моей психики. С ним всегда, как на вулкане. Впрочем, с самого начала пребывания в Трисемнадцатом царстве мои нервы регулярно мотают, а меня подвергают агрессивным нападениям, в общем, всячески испытывают на прочность и растяжение. И мне давно не помешал бы визит к специалисту.

Утро по привычке началось с криков. Голос Бабы-яги я узнала даже спросонок, но чтобы созерцать весь спектакль, пришлось выглянуть из окна.

Бабуля, не стесняясь в выражениях, отчитывала Феню, как я поняла, за неправильно рассаженные растения. Пугало качалось посреди разгромленного огорода и как ни в чем не бывало поддакивало Яге, всячески осуждая недогляд и некачественную работу домового, разжалованного в огородные. Феня тыкал в бумажку, выданную накануне домохозяйкой, и настаивал на правомерности своих действий. Уже высаженные растения бодренько подрастали. Такими темпами огород Яги довольно скоро приобретет первозданный вид. Магия – она и в огороде магия. Скучающие вороны, рассевшиеся рядком на заборе, всем видом показывали разочарованность как состоянием грядок, так и непрофессионализмом пугала: недоглядел, мол! Пугало конфузливо вертелось и прикрывало глаза потрепанной шляпой. Впрочем, разглядев активно растущие побеги, вороны взбодрились, обрели новые надежды и явно начали строить планы дальнейших атак.

Похоже, Яга целый день сегодня будет занята восстановлением двора и огорода. Несмотря на это, я не рискнула покинуть черту бабулиных владений. С одной стороны, хотелось посетить Матрену и разузнать, где она нашла конфету-пустышку. Ту, что у Золушки разворачивала. Это не простая обманка, это застежка от шутовского костюма. И во дворце она просто так оказаться не могла. Конфета отвалилась от наряда шута. А сластена ее подобрала. А с другой стороны, Матрена могла подобрать ее либо у скомороха, либо у Золушки. Все равно получается, что шут, с чьей одежды эта конфета-застежка оторвалась, причастен либо к отравлению Золушки, либо к смерти царского скомороха. Ну или к тому и другому сразу.

Яге рассказывать бесполезно, она и слушать не станет. Может, Митьке попробовать рассказать, он же как-никак стрелец, должны же в нем заговорить долг пред родиной, жажда справедливости и вера в торжество закона? А потом, я же только мыслями поделиться хочу, а не участвовать в задержании преступницы. Самой мне к нему отправиться бабка не разрешит. Надо послать Аксинью.

Девочку я окликнула через забор. Она настырно продолжала осваивать новый вид транспорта – синего избушонка. Чудо строительного искусства на курьих ножках несколько подросло за ночь и, видимо, вошло во вкус, потому что охотно подчинялось командам, скакало галопом, аллюром и занималось прочими элементами верховой езды.

Долго уговаривать не пришлось, получив задание, Аксинья верхом на избушонке выехала за ворота, предвкушая восторги и удивления столичного народа. Мне оставалось только ждать и надеяться, что Митя не проигнорирует мое приглашение.

Яга тем временем вернула своему владению образцово-показательный вид. Все-таки с магией домашнее хозяйство вести гораздо проще, чем с самой навороченной бытовой техникой. Интересно, такому можно научиться или с этим надо родиться?

– Я со всеми этими делами… – Яга присела ко мне на скамейку. – Совсем запамятовала. Тебе еще надо придумать, чем ты нашего царя, жениха твоего, удивлять будешь, ну или подаришь ему чего.