– Запрещено обсуждать, он же сказал, – вмешался один из мужчин постарше.

Бен перевел взгляд на рыжего.

– Я смотрю, ты тоже не в военной форме, Билли Бакстер, – заметил он.

– Так у меня же бронь!

– Ну да, как раз твои оконные переплеты и прикончат Гитлера, – съязвил Бен и, к своему удовольствию, услышал, как все рассмеялись.

Билли Бакстер вспыхнул.

– Если у тебя черепица слетит при следующей бомбежке, кто, по-твоему, прибежит латать крышу, пока все не залило дождем?

– И ты, похоже, недурно на этом зарабатываешь, – продолжал Бен. – Я заметил новое бунгало, которое построил твой отец. Домик что надо.

– Еще бы. Тяжкий труд приносит плоды, – осклабился Билли.

Бен наблюдал, как Билли Бакстер заказал кружку пива. Такой родную бабку продаст, если предложат сходную цену. Но чтобы работать на немцев? Не тот характер, подумал Бен. В душе Билли трус, как выяснилось в тот раз, когда Бен врезал ему, до крови разбив нос, а Билли с воплями побежал домой. Отец прочитал Бену лекцию о насилии и сдержанности, но вид у него при этом был весьма довольный.

Когда Бен уже выпил полкружки, дверь паба распахнулась и ввалилась компания громко болтавших и смеявшихся солдат. Они пробрались к бару, и Бен заметил, что местные расступились. В воздухе ощущалось напряжение. Потом один из солдат сказал: «А вы что будете, мисс?» – и Бен увидел, что с ними леди Диана. Она надела красные брюки, повязала голову красным платком, как девушка из Земледельческой армии, и накрасила губы ярко-красной помадой.

– Не называй ее «мисс». Надо говорить «миледи». Она дочка графа, – прошипел один солдат тому, кто спрашивал.

Дайдо услышала и рассмеялась.

– Ой, ради бога, не надо этого. Зовите меня Диана или Дайдо. Терпеть не могу формальностей. Ронни, мне, пожалуйста, полпинты пива с лимонадом.

Оглядев паб, она заметила Бена и широко ему улыбнулась:

– Привет, Бен. Эти милые ребята предложили мне пойти с ними в паб. Не правда ли, очень любезно с их стороны? Я сбежала из-под замка хоть на время. – Она снова рассмеялась, но во взгляде ее читалась мольба: «Не говори никому, что видел меня здесь».

Бармен смутился.

– Прошу прощения, миледи, но это ведь общее помещение. Не будет ли вам удобнее в отдельной гостиной? Там есть кресла и не так шумно.

– Глупости какие, – возразила Дайдо, покосившись на Бена в поисках поддержки. – Я всю жизнь провожу взаперти и никого не вижу. Мне хочется немного пожить, слышать смех и разговаривать с обычными людьми. – Она обернулась к солдату, который предлагал купить ей выпивку. – Знаешь что, Ронни, давай лучше целую пинту.

Пока бармен наливал, она подошла к Бену.

– Чем ты теперь занимаешься, Дайдо? – спросил Бен. – Всё дома?

– Всё торчу дома, – театрально вздохнула она. – Па не позволяет мне заняться ничем стоящим. А мне так хочется приносить пользу. Ты не мог бы найти мне работу в Лондоне, а? Там, где сам служишь?

– Наверное, мог бы, но не стану же я идти наперекор твоему отцу, ты ведь еще несовершеннолетняя. Вероятно, в Севеноксе или Тонбридже тоже можно заняться чем-то полезным.

– Записаться в Земледельческую армию свиней выращивать? Других предложений нет. А я хочу чего-то интересного. Вот попрошу мистера Черчилля, когда он у нас будет в следующий раз. Па ведь хорошо его знает. И если мистер Черчилль согласится взять меня на работу, то Па уж точно не откажет, правда?

– А ты умеешь делать что-нибудь полезное? – уточнил Бен. – Печатать, например, или стенографировать?

– В общем-то, нет. – Она смущенно закусила губу, и Бен вдруг осознал, что она еще почти ребенок.

– Обычно женщинам поручают примерно такую работу, – пояснил он. – Бумаги, справки, документы.

– Скукота, скукота, скукота! Лучше водить карету скорой помощи, выучиться на радистку или даже пойти в армию.

– Женщин на фронт не пускают. Даже если наденешь мундир, все равно будешь заниматься той же конторской работой.

– Это несправедливо, – надула губки Диана. – Я такая же способная, как и эти ребята. И такая же смелая.

– Ну что вы, мисс, – возразил один из солдат. – Мы пошли на войну именно для того, чтобы защищать таких барышень, как вы. Когда нас посылают на чужбину, нам важно знать, что вы дома, в безопасности, ждете нашего возвращения.

– А вас скоро отправят? – спросил Бен.

Молодой солдат нахмурился.

– Пока ничего не слышно. Мы были при Дюнкерке, потеряли там товарищей, но, надо думать, скоро нас снова куда-нибудь пошлют. А пока что жизнь в Кенте не так уж плоха. Особенно когда рядом такие очаровательные молодые леди. – Он улыбнулся Дайдо.

Бен уже было решил, что не имеет смысла дальше задерживаться в пабе, но тут вошел доктор Синклер в сопровождении мужчины средних лет. От всего облика незнакомца – черты лица, покрой пиджака – веяло чем-то иностранным. А вот и таинственный немец, подумал Бен и подошел поздороваться. Доктор тепло приветствовал Бена и представил ему своего спутника:

– Это доктор Розенберг. Он помогает мне принимать больных. Славный малый.

Мужчина коротко склонил голову и протянул Бену руку.

– Здравствуйте, как поживаете? – произнес он по-английски, четко выговаривая слова.

– Вы из Германии? – доброжелательно поинтересовался Бен.

– Из Австрии, – поправил доктор Розенберг. – До войны я преподавал на медицинском факультете Венского университета.

– И был там одним из самых видных профессоров, – добавил доктор Синклер. – Успел выехать в последнюю минуту.

Иностранец грустно посмотрел на Бена.

– Мне и в голову не приходило, что я в опасности, хотя мой дед и был евреем. Поглядите на меня – разве я похож на еврея? И я был уважаемым человеком. А потом явились немцы, меня уволили с факультета и велели носить желтую звезду. Этого мне хватило. Я бросил все и первым же поездом уехал в Италию, оттуда во Францию и, наконец, добрался сюда. – Он прервался, чтобы взять бокал пива, который протягивал ему Синклер. – Мне повезло, я успел выбраться. Насколько я понимаю, моим друзьям и родным повезло меньше. Немцы заставили моих коллег-профессоров мыть тротуары, а прохожие в них плевали. Иные просто исчезли без следа. Никто не знал, куда они делись, но ходили слухи о лагерях… – Он покачал головой. – Порой я чувствую вину за то, что я здесь, в этом чудесном месте, да еще и имею возможность практиковать.

– Вы приняли правильное решение, старина, – сказал доктор Синклер. – Вы действовали – в отличие от остальных. Большинство людей просто не верят, что такое может с ними произойти, пока не становится слишком поздно.

Бен уходил из «Трех колоколов», размышляя о докторе Розенберге. Белокурый зеленоглазый австриец действительно не был похож на еврея. А вдруг его нарочно сюда прислали? – подумал Бен. Прислали и велели обжиться в деревне. Доктор Синклер – человек добросердечный, одинокий, его легко обвести вокруг пальца. Возможно, как раз в доме доктора парашютист и намеревался искать убежища.