Бен вышел в сад за отцовским домом и огляделся по сторонам. Посреди лужайки устроили бомбоубежище по модели Андерсона; позади высились шпалеры с фасолью, обещавшие хороший урожай. Бен откинул волосы со лба, словно пытаясь стереть из памяти картину, которая стояла перед глазами, – сияющее лицо Джереми, когда он увидел Памму, и то, с какой любовью она смотрела на него. Правда, когда они столкнулись в поезде, Памма тоже обрадовалась, но все же в ее взгляде не было той нежности. «Чертов Джереми», – пробормотал он. И надо же было такому случиться, что он единственный спасся из немецкого лагеря! Бена тут же охватило чувство вины: как он посмел подумать о том, что лучше бы Джереми не возвращался? Ведь они же лучшие друзья, вместе выросли, и Джереми не виноват, что Памела полюбила именно его.

Смирись уже, сказал себе Бен. Идет война, у тебя важное задание. По садовой тропинке он дошел до сарая, извлек там из-под цветочных горшков и шезлонгов свой старый велосипед, осмотрел его на свету и вздохнул. Собственно, новым тот не был, даже когда Бен получил его в подарок от одного из отцовских прихожан, а теперь и вовсе местами заржавел, кожаное седло рассохлось и потрескалось. Бен, как сумел, почистил велосипед, смазал цепь и попробовал сделать круг на переднем дворе между церковью и домом. С непривычки оказалось трудно удерживать равновесие, однако велосипед все еще был на ходу, хотя с негнущимся коленом ездить на нем будет явно непросто. Его вдруг охватила досада: Максвелл Найт ожидал, что Бен будет прочесывать окрестности, но средством передвижения обеспечить его не потрудился. Наверное, такие, как Найт, воображают, будто у всех имеются личные автомобили. Впрочем, подумал Бен, автомобили-то и правда есть у многих, но мало у кого найдутся талоны на бензин.

Отложив велосипед для дальних поездок, он пошел по деревне пешком. Бен и сам не знал, что именно ищет. Проходя мимо дома полковника Хантли, который тот назвал «Симла»[22] в память о службе в Индии, Бен залюбовался аккуратно подстриженным кустарником и заметил жену полковника, подрезавшую розы в безупречно ухоженном саду. Услышав шаги, она подняла голову и помахала:

– Здравствуйте, Бен! Добро пожаловать. Надолго в родные края? Муж был бы счастлив сыграть в крикет с приличной командой. Жалуется, что нынче кругом одни школьники да старики.

Миссис Хантли направилась к нему, вытирая ладони о фартук, в одной руке у женщины был секатор.

– Какое там! Всего на пару дней, – ответил Бен, не считая нужным сообщать соседке ни о продолжительности, ни об официальной версии увольнительной. С нее бы сталось разнести по всей деревне, что у Бена Крессвелла нервный срыв, хоть он и дня не провоевал. Местные и так уже презирали его за то, что он не в военной форме.

Миссис Хантли кивнула и улыбнулась.

– Славно, наверное, очутиться дома после Лондона, – заметила она. – Страшно поди, когда бомбят?

– Со временем привыкаешь.

– Порой мне кажется, что мы здесь совсем оторвались от жизни. Ни голода, ни бомбежек. Выгляни в окно – кругом красота. Райский уголок, не правда ли?

Бен кивнул.

– Ваш сад просто очарователен, – вежливо сказал он.

– На днях заходил какой-то парень, говорил, что сад нужно перекопать под грядки с капустой или картошкой. Можете вообразить, что ему ответил мой муж. Мол, здесь вам не Германия, и мы вольны делать со своими участками все что пожелаем. У нас, дескать, уже есть огород, на котором растет достаточно овощей для наших нужд, и если жена находит утешение в том, чтобы выращивать цветы, то он не намерен лишать ее такого удовольствия.

Она улыбнулась этому воспоминанию.

Бен огляделся.

– Трудно поверить, что мы всего в часе езды от Лондона, – признался он. – Возвращаясь туда, где жизнь идет своим чередом, поневоле растеряешься.

Жена полковника нахмурилась.

– И все же нельзя сказать, что мы совсем отгородились от мира. В Фарли полно солдат. Мимо нас круглые сутки с грохотом разъезжают громадные грузовики, а военные напиваются в пабе и потом затевают драки с местными парнями. Кстати, недавно и у нас случилось кое-что интересное. Вы слышали, что на землях Фарли нашли труп?

– Миссис Финч что-то такое говорила. Парашютист, кажется? Несчастный случай – купол не раскрылся?

Она придвинулась ближе:

– А я считаю, что ничего случайного в этом нет. Труп увезли на армейской машине, а не перенесли в местный морг. Вы ведь понимаете, что это значит? Тут что-то нечисто. Муж считает, это вполне мог быть немецкий шпион, о них нынче много говорят. Его, наверное, послали устроить диверсию на авиационной базе, «спитфайры»[23] из строя вывести. – Она замолчала и огляделась, будто проверяя, не подслушивают ли их. – Ба, да что же это я! Заходите, выпейте чашечку чаю. Я как раз собиралась передохнуть.

– Большое спасибо, но мне пора, – ответил Бен. – В последнее время я совсем мало двигаюсь, целый день в конторе. И хотелось бы поглядеть, нет ли в деревне каких перемен.

– Да какие уж тут перемены, – сказала миссис Хантли. – Вы, наверное, слышали о тех чудаках, которые поселились в хмелесушильне? А Бакстеры, похоже, недурно зарабатывают на войне – явно разбогатели с некоторых пор. На дворе у них день-деньской кипит работа, но никто не знает, что именно они делают.

– Надо же, – протянул Бен. – Что ж, рад был с вами пообщаться. Мое почтение полковнику.

Бен направился было прочь, но тут миссис Хатли крикнула ему вслед:

– А, и еще доктор Синклер поселил у себя немца!

– Что? – Бен резко повернулся к ней и подошел ближе.

– Нам показалось, что у него немецкий акцент, – пояснила она. – Утверждает, что он беженец, но как тут разберешь? Они ведь вполне могли заслать таких людей вперед на случай вторжения, а когда придет время, те станут руководить операциями из нашего тыла.

– Но доктор Синклер ни за что не стал бы укрывать… – начал Бен.

Жена полковника покачала головой:

– Он чересчур мягкосердечен. И одинок с тех пор, как овдовел. Кто знает, сколько людей они обвели вокруг пальца таким же образом. Ведь мы, британцы, очень милосердный народ.

Она направилась к дому, срезав по пути большую желтую розу. Золотистые лепестки медленно упали на траву.

Бен продолжил путь вокруг деревенского луга, размышляя над услышанным. Его бы не удивило, выяснись, что Бакстеры подзарабатывают на стороне. Билли Бакстер никогда не казался ему порядочным, даже в детстве. Бен вспомнил, как однажды в церкви у кого-то пропал кошелек (они с Билли тогда были певчими). Его отец заподозрил, что кошелек украл Билли Бакстер, но им так и не удалось ни найти пропажу, ни выяснить правду.