Слева от Гавара послышался шум: это либо Литчетт всхрапнул во сне, либо, сдерживая смех, фыркнул Рикс. И что такое «специальные меры»? Гавар понятия не имел. Но помнил слова отца: «Никогда не показывай своей неосведомленности». И он не собирался ее показывать. Сидевшая рядом с Зелстоном Боуда кивала с умным видом. Похоже, она знала, что такое «специальные меры». С этой королевой сук никогда не угадаешь, что у нее на уме.

– Специальные меры не должны применяться по каждому незначительному поводу, – послышался четкий голос.

Ну естественно, Армерия Треско, кто же еще? Этот прикидывающийся святошей божий одуванчик вечно заботится о правах простолюдинов. Несомненно, она будет единственной, кто на третьих дебатах проголосует за Предложение канцлера. Если, конечно, к тому времени не вернется из своих странствий с поджатым хвостом ее наследник Мейлир. Тогда это будет пара отщепенцев. Прекрасно!

– Проникать с помощью Дара в сознание человека – безнравственно, – продолжала Армерия. – Нам всем хорошо известно, какой непоправимый вред наносят человеку специальные меры. Факты задокументированы. У некоторых психические расстройства сохранялись до конца жизни. В отдельных случаях возможен и летальный исход, если специальные меры применяются недостаточно компетентным в этом деле человеком.

– Армерия, – повелительно-строгим тоном произнесла Боуда, словно хотела приструнить слишком капризного и своевольного ребенка, – мы сейчас говорим о рабах. Рабы не являются юридически признанными лицами, поэтому слово «вред» к ним неприменим.

В Оксфорде Боуда была лучшей студенткой юридического факультета. Это стало одной из причин, почему Гавар предпочел изучать сельскохозяйственную экономику, хотя «изучать» – возможно, слишком громко сказано.

– Боуда, мне наплевать, – Армерия постучала пальцами по фотографии, – является ли этот человек юридически признанным лицом или нет. Он – человек. Но если вы хотите говорить на юридическом языке, то напомню, что устав, регулирующий применение специальных мер, разрешает их использование только в ситуациях, которые могут привести к гибели людей.

Насколько я понимаю, этот человек был задержан на месте довольно творческого взлома сети Бюро распределения кадров, в результате чего в системе каждый получал статус свободного гражданина. Кроме того, он мог участвовать в порче имущества администрации Милмура, в организации побега нескольких рабов, совершивших преступления, не связанные с угрозой жизни, расписывании городских зданий политическими лозунгами и распространении литературы с точным изложением последнего Предложения. Ни одно из них не является в прямом смысле незначительным проступком, но я не вижу никаких доказательств того, что в результате этих действий чья-либо жизнь подверглась риску.

Гавар с чувством удовлетворения следил за пикировкой.

«Как занятно, – подумал он, – наблюдать, как молочно-белое лицо Боуды становится пунцово-красным».

– Армерия права, – чопорно пророкотал Зелстон, поворачиваясь к Боуде. – Устав дает совершенно четкое определение, и положения устава имеют для нас приоритетное значение. И вопрос о статусе рабов in rerum natura[10] в данный момент не относится к делу.

Каков бы ни был смысл этой тарабарщины, Боуде он не понравился.

«Так ей и надо», – подумал Гавар. И пусть только позволит себе в таком тоне разговаривать с Либби – узнает, насколько у него тяжелая рука, и статус жены на это никак не повлияет.

– Я не сторонник специальных мер, – объявил Рикс.

Несколько человек с удивлением повернули головы в его сторону. Седовласый лорд вздернул бровь:

– Что? На улицах никто не умирает, так с какой стати кто-то из нас должен отправиться в Милмур, чтобы разбираться во всем этом? Я так считаю, это они делают за нас грязную работу, а не наоборот.

Литчетт расхохотался и хлопнул своего друга по спине за удачную, как ему показалось, остроту. Рикс довольно ухмыльнулся.

«Политика стала бы более занимательным делом, – подумал Гавар, – если бы Риксов было побольше».

– Итак, кажется… – начал Зелстон, обводя взглядом членов Совета.

– Получается, – не дал ему продолжить отец, – требуется дальнейшее рассмотрение вопроса. Достопочтенная леди Треско точно цитирует устав: «только в ситуациях, которые могут привести к гибели людей». Однако в своей хорошо известной нам горячности она не заметила того, что имеется в виду не сиюминутная гибель, но могущая последовать. И я считаю, что налицо высокий риск могущей последовать гибели людей.

Положив руки со свободно переплетенными пальцами на гладкую поверхность стола, лорд Джардин обвел взглядом Равных. В ранней юности Гавар часами перед зеркалом тренировался уничтожать противника одним только взглядом, как это умел делать его отец. Но так и не преуспел в этом деле.

– Применение специальных мер спасет многие жизни, – продолжал отец. – Думаю, вы знаете, что в юности я был прикомандирован к Объединенному командованию США. Это было в годы кризиса на Ближнем Востоке. Союзники тогда находились в отчаянном положении и попросили нас использовать наш Дар, чтобы поддержать их военные силы. Тот самый Дар, который они два столетия назад объявили гнусной мерзостью и, уверовав в это, в ходе гражданской войны разорвали свой огромный континент на две части.

Лорд Уиттам Джардин любил рассказывать о своем военном прошлом. Гавар годами выслушивал его рассказы, особенно словоохотливым отец становился, когда слишком набирался. У него даже имелись медали как доказательство его доблестного служения; он хранил их в коробке и никогда не надевал. Но и не выбрасывал.

Однажды, когда отец был чрезвычайно склонен к откровенности, что означало, был изрядно пьян, Гавар спросил, зачем он вообще сотрудничал с американцами. В конце концов, он часто выражал свое презрение к нации, которая отменила рабство ценой того, что объявила Дар вне закона.

– Они предоставили мне возможность, – сказал отец, глядя на него сине-зелеными налитыми кровью глазами, что не мешало его взгляду оставаться чудовищно проницательным. – Возможность использовать Дар так, за что дома на меня бы посмотрели косо. Мне было любопытно испытать его. И мне это понравилось.

Затем он принялся рассказывать Гавару занимательные истории о том, как использовал Дар. Гавар тогда поставил свой бокал со скотчем на стол и в течение вечера так к нему и не притронулся. Больше он никогда не расспрашивал отца о его подвигах в пустыне.

Слава богу, сейчас Уиттам Джардин воздержался от подробностей. Иначе рабам долго пришлось бы чистить в зале ковер, испачканный блевотиной. Но отец сумел сосредоточить на себе всеобщее внимание и продолжал:

– Моя роль заключалась в применении того, что мы называем «специальными мерами» к отдельным лицам, содержавшимся под арестом. Не раз информация, предоставленная мною, срывала планы, которые привели бы к тысячам жертв и разрушению гражданской инфраструктуры. Под «инфраструктурой» я имею в виду города, – пояснил он, – Филадельфию и Вашингтон, Ди-Си, если быть точным.