– Проверь, соответствует ли дозировка норме, – раздался негромкий голос инженера.

– Всё в порядке, – кивнул его помощник. – Если энергия будет распределяться не точно, либо в каких-то каналах пойдёт перекос силового поля, система тут же всё замкнёт.

– Прекрасно, тогда останавливай корректор, – кивнул Ий-мэхотэп. – Теперь нам осталось установить оба механизма в камеры. Надеюсь, до них дело не дойдёт, но, если что, мы хотя бы получим волновой сигнал об энергетическом переизбытке внутри стабилизатора, а реакция частиц вовремя заглушится.

– Я отдам команду об установке, – почтительно наклонил голову Мерту-инра и повернулся, чтобы уйти. Ий-мэхотэп вскинул руку, останавливая его:

– Проверь дополнительно герметичность камер, прежде чем запускать механизм. Нам не нужны ложные сигналы, тем более что в случае переустановки и повторной отладки корректоров придётся останавливать работу всего стабилизатора. И дополнительно убедись в прочности самой конструкции – мы ни в коем случае не можем допустить самопроизвольного раскручивания пружинного маховика. При высокой частоте электромагнитных импульсов, задаваемых стабилизатором, в шахте, находящейся под главной камерой, начнётся неуправляемая реакция. Конструктивные особенности камеры таковы, что перемещение топливных элементов после их закладки уже невозможно, поэтому стабилизатор будет являться ключом к этой мине медленного действия до тех пор, пока стоит сам консолидатор.

– Я обещаю, с этим проблем не возникнет, – прикрыл глаза младший инженер и удалился в сторону рабочего посёлка.

Высокие деревья, растущие рядом с плато, шелестели своими густыми кронами, осыпая листьями всё пространство перед главным инженером. Ий-мэхотэп задумчиво стоял рядом с огромной грудой блоков, глядя вдаль, словно прозревая будущее. Но всё же он был смертен, как и всё живое, и по-настоящему видеть будущее не мог. Он мог лишь гадать.

«Как сложится судьба этой планеты? – покачал он головой, улыбнулся и прикрыл глаза. – Мы будем осторожны, гораздо осторожнее, чем наши предки когда-то на Ишарии. Но пусть даже так, никто из нас не предугадает, что будет здесь через тысячу, сотню тысяч лет… А в целом, история повторяется… да, повторяется…»

Ий-мэхотэп медленно двинулся вслед за своим учеником. Лучи очень близкой и непривычно тёплой звезды до костей прогревали старое тело инженера. Богатый кислородом воздух с непривычки всё ещё обжигал лёгкие, иногда заставляя голову кружиться. В такие минуты мысли у учёного начинали беспорядочно крутиться в голове, выстраиваясь порою в какие-то нелепые суждения.

Ий-мэхотэп, неожиданно разволновавшись, окинул тревожным взором плато с возвышавшимся на нём гигантским строением. Ощущение какой-то смутной загадки или тайны, связанной с его возведением, охватило инженера.

– Видимо, я совсем старею… – горько вздохнул Ий-мэхотеп. Однако предаваться унынию было некогда, и инженер, насупившись, бодро зашагал вдоль технических корпусов. Впереди было много дел.

Над плато поднималась яркая Тарис.

* * *

– Чёрт побери, Фрэнк, кто просил тебя так его скручивать! – проворчал программист, распутывая длинный провод. Наконец, Жан бросил заплетённый в клубок кабель прямо на каменные плиты и слегка отступил назад.

– Ладно тебе, потом разберёмся, – махнул в его сторону учёный, не отрывая глаз от экрана ноутбука. – Иди лучше сюда, наш «Шепси» уже подходит к самому концу шахты!

– Ну, чего там у нас? – программист придвинулся вплотную к плечу своего товарища.

– Давай, здесь лучше вручную, – пробурчал Фрэнк и передал ноутбук Жану Эрману, программисту и робототехнику, а также главному конструктору полуавтоматического исследовательского робота «Шепси».

– Ага… – Жан оценивающим взглядом просмотрел показатели механической установки, затем увеличил окно выведения онлайн-изображения с камеры робота и положил руку на джойстик.

– Давай, ещё немного вперёд, – азартно зудел над его плечом археолог, сам не замечая, что он почему-то говорит шёпотом. – Так, а теперь остановись, пусть он там получше закрепится!

– Не мешай… – так же тихо ответил программист, сосредоточенно наклоняя джойстик поочерёдно во все стороны. Изображение на экране сильно дрожало, но было заметно, что робот понемногу продвигается в узкой шахте, медленно переваливаясь через известняковую крошку и мелкие обломки, и подходит вплотную к каменной заглушке.

– Есть, – сказал наконец Жан и вытер пот со лба, – Готовлю сверло!

Он набрал неуловимую комбинацию кнопок на клавиатуре, и маленький робот вновь пришёл в действие. С его верхней части отделился небольшой манипулятор и медленно придвинулся вплотную к известняковому блоку.

– Запускай, – еле слышно выдохнул Фрэнк.

Микробур быстро набрал обороты и впился в породу. Робот находился в самой толще каменных блоков, поэтому до исследователей, сидевших на раскладных стульях у самого входа в шахту, никакие звуки не долетали. Фрэнк с Жаном, затаив дыхание, следили через дисплей ноутбука, как толстое металлическое сверло в полной тишине медленно утопает в известняковом блоке.

– Твёрдая порода, – покачал головой программист, глядя на индикатор изменения температуры сверла. – Сделаем небольшую паузу, а потом прибавим обороты.

Прошла минута, и Фрэнк снова запустил мотор электродрели. Напряжение росло; археолог ежеминутно вытирал лоб, ругаясь на духоту камеры и отсутствие нормальной вентиляции.

Блок сдался только после третьего подхода. Гусеницы робота немного сдали назад, и на экране ноутбука показалось небольшое и аккуратное отверстие.

– Вот это да, – пробормотал Жан. – Давай, направляй туда камеру!

– Погоди ты, – негромко ответил программист. – Надо немного разгрести завал от взорванных обломков предыдущей стенки, иначе мы рискуем повредить гусеницы.

– Побыстрее давай, – буркнул археолог.

Впрочем, Жан Эрман, археолог и египтолог, положивший несколько десятилетий на исследования Великой пирамиды, понимал не хуже своего друга, что в их деле торопиться нельзя. Одно неверное движение – и «Шепси» застрянет в узкой «вентиляционной» шахте, а проект по продолжению опыта «Упуата», с таким трудом пробитый в затяжных боях с руководством Академии, снова встанет на неопределённый срок.

Археолог бредил таинственными шахтами Великой пирамиды уже не одно десятилетие. Когда Гантенбринк сделал своё знаменательное открытие при помощи «Упуата» – «открывающего двери» – и показал всему миру видеозапись с таинственной дверцей на самом конце «вентиляционной» шахты в недрах пирамиды Хуфу, Жан потерял покой. Долгие годы ушли на то, чтобы воплотить в жизнь его мечту, но это всё было в прошлом.

Теперь проход вперёд был открыт.

Сам замысел был очень дерзок и груб: «Шепси» (с египетского – «полезный», «благородный»; название придумал сам Жан, и оно ему очень нравилось) насверлил множество небольших отверстий в дверце Гантенбринка для закладки в них точечных пороховых зарядов. После детонации тонкая перегородка была начисто снесена, а несколько метров шахты оказались забиты маленькими камушками и осколками.

Робот осторожно перевалился через каменный мусор, и Фрэнк дал команду выдвинуть камеру вперёд.

Телескопическая трубка начала медленно вытягиваться, и тёмный круг только что просверленного отверстия на экране постепенно увеличивался. Наконец, камера прошла внутрь блока, и экран полностью потемнел.

– Так, готово, – сказал Фрэнк. – Я включаю фонарь.