на моем плече. Вцепился тонкими коготками, прильнул всем тельцем, делая вид, что он всегда тут был и улетать с насиженного места не собирается. Я задумалась, потом решила, что лирр Ойленоре не запрещал мне прийти с новообретенным фамильяром. Попросит вернуть Ареса обратно – тогда и отнесу.

Переступив порог комнаты Рокуэна Ойленоре, я вначале не поверила своим глазам. Казалось, что я попала в заповедный лес Первородных. Мягкий рассеянный теплый свет лился откуда-то сверху, ноги утопали в мягкой траве, стены казались сплетенными из тростника и ивовых прутьев, покрытых молодой листвой. Это ж сколько магии сюда пришлось вложить! И сколько ее уходит, чтобы поддерживать все это! В воздухе витал легкий аромат трав и ягод. Возле небольшого столика были подвешены два плетеных кресла с мягкими подушками.

– Не разувайтесь, – мягко, но настойчиво пресек лирр Ойленоре мою попытку снять кроссовки. – Я привык ходить в своем жилище босиком, но для моих гостей это необязательно.

– Мне тоже нравится ощущение травы под ногами, – призналась я.

– В таком случае, более не мешаю, – улыбнулся эльф. – Как вам удобно, Эрика. Чай? Травяной сбор?

– На ваше усмотрение, – решила я.

Лирр Ойленоре действительно не имел ничего против присутствия крысомыша. Отметил его необычный вид и сочетание сразу двух стихий. Притом, по словам эльфа, стихия земли преобладала. Конечно, я столько магии вбухала в Ареса, а он радостно ее поглотил. Мой питомец вначале смирно сидел на плече, а потом перебрался на колени. Вытянулся на них и притих. Плетеное кресло плавно покачивалось, травяной напиток оставался на языке приятным послевкусием шиповника и малины. Здесь, в комнате Рокуэна Ойленоре, царило вечное лето, полное яркой зелени. Я любила природу в любое время года, но осень и зима всегда приносили с собой неизбежную легкую грусть. Арес дремал на моих коленях, смешно подергивая лапками, а лирр Ойленоре, заметив мой интерес к его жилищу, вполголоса рассказывал о заповедном лесе и традиционных эльфийских домах. Шутливо посетовал, что климатические условия столицы не позволили ему поселиться в парке академии и пришлось обойтись комнатой. Когда я допила травяной сбор и совершенно расслабилась, предложил перейти к медитации. Сразу предупредил, что ощущения могут быть необычные, потому что эта медитация направлена на погружение в поток стихии, а у меня их сразу два.

– Не волнуйтесь, если почувствуете, что поток уносит слишком далеко, – глубоким, бархатным голосом произнес Рокуэн Ойленоре. – Доверьтесь ему. Я удержу вас.

В этом я даже не сомневалась. Устроилась в кресле поуютнее, погладила потревоженного крысомыша и закрыла глаза. Медитация действительно была необычной. Вначале я увидела в родном, зеленом потоке своей стихии отблески трех других. Синева воды, прозрачная голубизна неба, золотисто-алые искры огня. Это было потрясающе красиво! А когда в изумрудную свежесть зелени вплелись черные бархатные ленты некромагии, меня действительно подхватило и унесло куда-то ввысь. Я действительно знала эту силу. Не раз сталкивалась с нею. Особенно – поздней осенью, когда печать тлена и увядания лежала на каждом листе. Но это тоже было по-своему прекрасно. И в смерти чувствовалась новая жизнь. Когда медитация завершилась и размеренный, глубокий голос лирра Ойленоре затих, мне совсем не хотелось открывать глаза. Слишком уютным и гармоничным было состояние. Но эмоции переполняли, не позволяя остаться в нем. Давно забытое ощущение из детства, когда я впервые летела с родителями на аэробусе, прильнув к окошку, и никак не могла насмотреться на проплывающие внизу города, леса, сады, озера, паутинки дорог. Мир вновь стал необъятным, и я замирала от восторга, готовясь познать его.

– Теперь я понимаю, о чем вы говорили, – прошептала я. – Как маг земли, я каждый день сталкиваюсь с жизнью и смертью. Влить магию и прирастить сломанную ветвь обратно, либо позволить ей зачахнуть. Я даже не задумывалась об этом!

Открыла глаза, потянулась. Эльф смотрел на меня с понимающей, легкой улыбкой. Я смущенно умолкла на полуслове. Это для меня сейчас мир будто заново открылся и распахнулись глаза, а лирр Ойленоре знает все это уже много лет. Как же мне бесконечно повезло, что он лично взялся меня курировать!

– Благодарю вас, baiste, – произнесла я.

На Старшей Речи это означало учителя и мастера. Ксантиэль Вертейн, мой наставник по природной магии, в свое время пытался научить меня еще и эльфийскому языку. Скорее, ради забавы, чем всерьез. Но кое-что я помнила до сих пор. Рокуэн Ойленоре склонился вперед, погладил меня по волосам.

– Вы слишком высоко цените меня, – мягко произнес он. – Oide вполне достаточно. Я наставник, но до мастера мне еще далеко. Побудьте еще в потоковом состоянии, Эрика, позвольте ему наполнить вас. Я попрошу вас до следующих выходных наблюдать за тем, что и как меняется в окружающем мире. Просто созерцайте и отмечайте для себя. Обсудим позже.

Держа крысомыша в руках, я неторопливо спускалась по лестнице. Мысленно я действительно была еще в потоке, прикасалась к зелено-черной ленте магии, пропускала ее между пальцами. Впервые завещанный Крэгом Деларосо дар не вызывал у меня неприязни и отвращения. Я пока не знала, как применять его против нежити, но вполне представляла, как попытаться объединить со своим, на пользу и во благо. Тем более у меня уже было два удачных примера. Змеиный некромак, созданный с помощью фетча, и дремлющий на руках Арес. Пусть условно, но живое из мертвого.

* * *

Рэйдан тер Фоскор коротко грохнул кулаком в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. Кондор Морхен сидел за столом, держа в ладонях визор.

– Мог бы и порталом воспользоваться, – проворчал он, не отвлекаясь от чтения. Небрежно махнул левой ладонью в сторону шкафа. – Плесни себе чего-нибудь и мне заодно.

– Ты не сказал, что разговор срочный, – ответил Рэйдан.

Он достал из-за стекла два резных кубка из костей вьюжного волка и бутыль из темного стекла. Густое, выдержанное вино окрасило выбеленную кость алым цветом крови. Себе тер Фоскор налил немного, едва ли на четверть кубка. Поинтересовался у собеседника:

– Тебе сколько?

– Краев не видишь? – хмыкнул декан. Принял наполненный кубок, кивнул на кресло напротив: – Садись. Рассказывай, как молодняк.

– Дети, – едва заметно пожал плечами Рэйдан. – Старательные, ответственные, управляемые, зависящие от чужого мнения. Что четвертый курс, что выпускники.

– Плохо, – посмурнел Морхен. – Что будем делать?

– Учить мастерству, – спокойно ответил тер Фоскор. – Остальное сделает граница. Она превосходно выбивает из мозгов чушь и все расставляет по местам. Хочешь – разговаривай с ними сам, я копаться в чужих искалеченных душах не нанимался.

– Не поверят, – покачал головой декан. – Пытался. Они слушают, а потом видят совсем другое, ну и… – Он отхлебнул вина, помолчал