смертные объединяли силу для единых выпадов — раньше наблюдать за подобным не приходилось. Часть энергии, в процессе, безусловно терялась. Зато конечная сила атаки у них получалась намного выше.

Повсюду были разбросаны небольшие команды, что использовали накопители. Чаще всего по три или четыре человека. У этих было простое разделение труда — один управлял защитой, питая её за счёт артефакта, второй бил по крепости, опять же, набирая для этого силу в накопителе. А третий следил за балансом артефактов и в случае необходимости, быстро готовил им замену.

Между ними скользили тени, от которых несло энергией мёртвых душ. Громадные, высотой в два человеческих роста и регулярно выкатывающиеся к самим щитам, чтобы обрушить на них удар.

На первый взгляд в подобной стратегии не было никакого смысла — вал атак обрушивался на защиту крепости относительно равномерно и та спокойно держала удар.

Но я хорошо видел трещины на вековой кладке и выжженые оборонительные линии внешнего периметра. Чувствовал чудовищную ауру силы, которую источал лагерь осаждающих. Ту самую, из-за которой искажался энергетический фон, а растительном поблизости постепенно умирала. Всё не могло быть настолько просто.

Оболенский это тоже хорошо понимал. Оттого и не спешил бросать вниз своего костяного дракона. Восседал на его шее, вглядываясь в происходящее и ожидая.

Надо сказать, долго ждать нам не пришлось — через четверть минуты около вражеского лагеря вспух пузырь, наполненный безумным количеством мощи. Бесформенный, с расплывающимися очертаниями — казалось он вот-вот выйдет из под контроля и уничтожит тех, кто его создал. Но уже через доли секунды воздух рассекли энергетические нити, что связали его с каждой из тех громадных теней, что носились среди Одарённых. И те ударили, пропуская через себя силу.

Десятка громадных молотов врезались в щиты. Смяли. Разнесли в осколки. Сокрушили. Обрушились на стену. Древняя, напитанная силой кладка выстояла. Плеснула им навстречу волной яростной мощи, которая смягчила удар. Но всё равно пошла трещинами. А кое-где в стороны вовсе полетели фонтаны каменной крошки.

Род Болод использовал колоссальную накопленную мощь. И кажется, я даже знаю, как именно они её собрали. Могу поспорить, та группа в Амурской области, которую мы нашли, была не единственной. Скорее всего счёт подобных шёл на десятки. Эта помесь циклопов с горными троллями мучала подданных империи во всех провинциях, до которых дотягивались руки их покровителей. Даже не хочу думать, скольких они запытали, чтобы обрести подобную силу.

Я хорошо чувствовал нетерпение всех присутствующих — каждый желал немедленно ринуться в бой. Даже Прохор, который после нашей короткой беседы и моего рассказа о божественной сущности, на момент потерял дар речи. Правда, как потом выяснилось, в основном из-за сказок, которые мать читала ему в детстве. Там тоже были те, кого герои считали богами. И как правило, ничем хорошим они не занимались. Жрали детей и девственниц, вытягивали из людей жизненные силы, портили посевы, непрерывно требовали дани, да и в целом, представлялись скорее злобными духами, чем богами.

К счастью, голова у моего адъютанта работала, как надо. Да и подозревать что-то неладное он начал уже давно. Где-то с тех самых пор, как начал общаться с иными смертными, бывшими в услужении знати — тогда и появилось понимание, что человек, которому он служит, заметно выделяется на фоне иных патрициев. К тому же, он собственными глазами видел немало вещей, которые было сложно объяснить.

Потому он с уверенностью принёс присягу, за счёт сейчас мог куда более ловко управляться со своим Даром.

По-хорошему, стоило дождаться остальных. С востока приближалась вся остальная свита. Костяных драконов в таком количестве у них создавать было некому, но Ульрих использовал мощь предоставленных Орловым накопителей, чтобы сформировать древесных. Сейчас скандинав мчался сюда во главе целого отряда. Кристина с Ульяной, Измайлов, Асука и Олег, спешно примчавшиеся из Пусана. Илва Скау с лучшими из воинов её элитной группы Одарённых.

Лететь им было ближе, чем нам. Но и никого, обладающего божественной силой для увеличения скорости драконов, среди членов свиты не имелось. Олег ещё не сформировал себе «искру», так что похвастаться какими-то новыми возможностями не мог.

Я уже чувствовал их — увеличением объёма божественной силы принесло определённые бонусы. Но судя по всему, добираться они будут ещё не меньше получаса.

Когда я попытался прикинуть, могут ли за это время штурмующие ворваться в крепость, Болод ударили снова. Пространство вокруг опять пронизала мерзкая сила, от которой выворачивало наизнанку, а по стене ударили десятки молотов.

После этой атаки, включились уже не все щиты. Уверен, накопителей в крепости Шуйских хватало. Скорее всего, удар повредил артефакты, которые выступали в качестве проводников энергии. Со вполне предсказуемым результатом — часть стены открылась для поражения со стороны артиллерии и танков противника.

Последние немедленно сменили боеприпасы, которыми вели огонь. Теперь, каждый из выпускаемых снарядов, что врезался в стену, окутывался энергией мёртвых душ, ещё в дуле орудия.

Стена выдержит какое-то количество атак. Но если они продолжатся с такой же интенсивностью, всё может закончиться прорывом в самое ближайшее время. Либо Симеону надоест ждать врага внутри своей цитадели и он решит дать бой за стенами.

Лагерь врагов был укрыт многослойным мощным щитом. Эдаким шаром, который закрывал их от атак со всех сторон. Видимо, на тот случай, если князь Шуйский рассвирепеет достаточно, чтобы ударить чем-то дальнобойным. Как знать, может он уже пробовал, но не добился успеха.

— Я уже прр-р-ридумал им песню! Даже две!

Усмехнувшись фразе Сандала, я перебирал мелькающие в голове варианты. У этого отребья Бездны была прорва силы, неплохая стационарная позиция и неизвестное количество смертных, которые могли с этой самой силой обращаться. Барьер мешал определить число монгольских Одарённых, что работали с энергией мёртвых душ. А именно их требовалось убить первыми. Остальные были не настолько опасны.

Что имелось у меня? Память, знания и желание нести смерть. Кажется, сейчас я понимал ярость Марса, когда тот шёл в битву. Потому как передо мной были настоящие враги. Те, кто вышел за грань добра и зла, превратив человеческие души в топливо для собственной силы.

Расколоть их защиту при помощи прямой атаки, нечего и думать. В спутниках было полно силы, а при мне имелся некоторый запас накопителей, но по этому критерию враги нас обходили. Разве что я решу почти полностью спалить свою «искру». Тогда энергии хватит.

На момент мелькнула мысль использовать «искру» Гифера, но я сразу же её отбросил. В таком случае, я не буду ничем отличаться от тех циклоповых выродков, что находились внизу.

Ещё раз присмотрелся к бурлящему энергией многослойному барьеру. Несколько его первых слоев состояли из той самой силы, что род Болод получал за счёт пыток. Она вихрилась, натурально кипела и порой даже вырывалась наружу — всё же мощи в защиту было влито крайне много, а вот техникой её создатели владели далеко не так искусно, как того требовала ситуация.

Вот тут в голове и полыхнула идея, которую я немедленно облёк в форму команды Мьёльниру.

Жаль нельзя было связаться с Шуйским — искажения энергетического фона были таковы, что дарфоны попросту отказывались работать. Сами устройства функционировали, но звонить или отправлять с их помощью сообщения было невозможно.

Я направил Сандала вниз — к земле, в паре сотен метров от лагеря. Достаточно близко, чтобы оказаться в зоне максимально искажённого фона, что лишал смысла любые поисковые плетения и артефакта. Но при этом на расстоянии, которое исключало поражение случайным выбросом силы из защитного барьера и демаскировки.

Живой камень приступил к делу немедленно. Использовав недавно открывшийся в нём талант, потянулся к тысячам и тысячам крохотных комочков почвы, что лежала под нами. И превратил каждый из них в миниатюрный артефакт. Сначала заложил в них базовое атакующее плетение, функционал которого я ему описал. А потом сформировал маскировочное.

У него ушла на это половина всего резерва энергии. Пусть каждый артефакт и получился совсем крохотным, но их число исчислялось миллионами. Бесчисленное множество песчинок, которые сейчас подтягивались к периметру вражеского лагеря.

Для того, чтобы соприкоснуться с первым барьером защиты, им даже не приходилось предпринимать никаких усилий — сила