Я удивлённо моргнул. Ты разбиваешь врага, который уже штурмует крепость смертного, а тот в ответ принимается сыпать угрозами. Идеальная благодарность.

Похоже на моём лице что-то отразилось, потому как снова послышался мощный голос Оболенского.

— Смертью тебе никто не грозит, Василий. Его Сиятельство, имеет в виду, что если мы без ответов останемся, то язык за зубами держать не станем. Поведаем всем — от Рюриковичей, до иных князей, которым верить можно. Не дело такие вещи в секрете держать, да прятать.

Я слабо усмехнулся, едва двинув губами.

— Действительно. А то вдруг я заодно с мятежниками окажусь. Или с Хранителями. Как знать, может вообще бастард кого-то из рода Болод. Просто маскируюсь хорошо.

Стоявший слева от кровати сибирский князь, вздохнул.

— Словами да обидой можно потом поиграть, Василий. А пока ответствуй мне — откуда в тебе сила Древнего?

Мои губы снова чуть разжались, изобразив легчайшую улыбку.

— А то ваши рода, мощь не оттуда черпают. Не из старой силы. У Рюриковичей вон, вовсе Дар не их этого мира, но им претензий в измене никто почему-то не выдвигает.

Густые и седые брови Шуйского сошлись на переносице, а сам князь внимательно всмотрелся в моё лицо. Потом бросил взгляд на Оболенского, который сейчас был вне поля моего зрения и как мне показалось, слегка озадаченно уточнил.

— Что значит «не из этого мира»?

Интересно. Выходит даже старые патриции, что являлись могучими воинами, не были в курсе тайны происхождения родовой силы Рюриковичей.

— Это чужая тайна, князь. Хочешь узнать — спроси у Дарьи. Или ещё у кого из её рода. Захотят, ответят.

Несколько секунд Симеон молча постоял, стиснув зубы и буравя меня взглядом. Но всё же взял себя в руки.

— Тогда желаю я о твоей знать, отрок. Откуда в тебе мощь такая, что подобна моей или Ратибора? Юн ты ещё для подобной силы.

Дёрнув уголками губ, я озвучил ответ, который уже сам сложился в разуме.

— А остался кто-то ещё их живых в роду Афеевых? Знаете такого? Да, чтобы он ещё был тем, кого признает алтарь?

На лице патриция отразилось лёгкое недоумения и я продолжил, развивая успех.

— Вот и я не знаю. Не было у алтаря выбора. Новый глава рода, которому предстояло тот возродить. Кому, как не ему, доверить древнюю силу и техники? Дать доступ ко всем знаниям предков.

Симеон приблизился стремительно — за одно движение оказался вплотную и навис надо мной, смотря прямо в глаза.

— Хочешь сказать, всё это в твоём алтаре имелось? Как? Видел я источник силы, которого не должно у вас быть. Давно всех с такими извели. Аль, своими глазами я его наблюдал. И тебя тоже, отрок. Как кожа распадалась, да на землю падала, а на теле полосы золотые проступали. Как сиял ты изнутри. Как излучал мощь такую, которая и удар мой удержать могла б. Настолько великую, что и тело Защитника первого класса, не выдержало.

С противоположной стороны кровати укоризненно вздохнул Оболенский. Я же, не отрывая взгляда от лица старого князя, принялся сам задавать вопросы.

— Может ты и гниль какую в том источнике почувствовал? Или мерзость, вроде той, что монголы используют? След Чернокровых? Как я смог источник силы заполучить — моё дело, князь. Не твоё. И даже не Рюриковичей. Знаешь, тебе бы радоваться, что я сражаюсь на твоей стороне, а не допрос союзнику устраивать. Или думаешь, я не из-за твоей крепости в ту битву полез, а потому что захотелось мне? Летел рядом, смотрю князья лагерем стоят. Твердыню чью-то штурмуют. Да ещё и монголы с ними. Чего бы не ударить? Так по-твоему всё было?

Шуйский чуть смутился. На момент отвёл взгляд в сторону, о чём-то задумавшись. Потом вернул его на меня и ещё несколько мгновений всматривался в черты лица.

— Коли нашёл ты, как силу Древних использовать, да источниками такими обзаводиться, то это изменить многое может.

Я невольно усмехнулся. Кто о чём, а смертная знать о могуществе, силе, да потаённых для врага сюрпризах в собственном кармане.

— Для начала надо в род Афеевых вступить. Искренне и без подвоха. А потом служить. Верно и преданно. Возможно тогда, что и получится.

Патриций выпрямился. Обменялся взглядами с Оболенским, который сменил позицию и теперь стоял так, что я его видел. Снова глянув на меня, кивнул.

— Ладно. Не хочешь сейчас делиться секретами, не надо. И за расспросы эти извини — уверен я, что не ударишь ты в спину. Не предашь союз наш невеликий, да не оставишь в момент отчаянный.

Я чуть нахмурился.

— Почему невеликий? Когда мы вылетали, в коалиции было тридцать пять князей и ещё продолжались переговоры.

Шуйский лишь со скорбной миной махнул рукой, а справа послышался бас Оболенского.

— Даниил Указ издал. Вернул князьям права старые. Города да веси, под гербом своим держать, землёй любой владеть, хоть дорога по ней идёт железная, хоть аэропорт стоит. И пошлины вернул таможенные, что на границе взимались.

Переведя взгляд на кавалергарда, я уточнил.

— Он даже не местоблюститель престола. У него нет власти менять всё по своему желанию.

Ратибор неожиданно скривил губы в усмешке.

— А он считай, ничего и не поменял. Никто вот так сразу имперские города захватывать, да резать служивых престола не полез. Вот только не желают князья к Москве больше идти под нашими стягами. Отговорки у всех разные, но суть одна.

Отошедший к стене Шуйский, снова рыкнул.

— Пёсья у них суть, Ратибор. Все думают, как бы побольше урвать. И ладно бы, всё по-человечески делали, ан нет. Не желают.

Шумно выдохнув, Симеон уставился на меня.

— Долгорукий нового Княжеского Схода требует. Говорит, обсудить всё надо. Решения новые вынести. А потом и Собор, мол собрать, на котором всё это закрепить. Заодно, нового императора выбрав. Дивеевы, Гагарины да Засекины, его поддерживают. Не хотят, они мол войны, в государстве нашем. Мира желают. Многих эти смутьяны подбили. Большинство за Сход проголосовало. Теперь Алексей его назначить должен. Иначе…

Старый патриций замялся и вместо него заговорил Оболенский:

— Иначе полыхнёт так, что это нам придётся оборону держать, а не Дане в Московском кремле, подле алтаря родового, прятаться. И ещё, Василий. Та троица татей ночных тебя в нарушении договора с Маховыми обвиняет. Говорят, собрал ты их у себя в имении, в нарушение всех договорённостей. То ли выкрал, то ли посулами соблазнил.

Я дёрнул уголками губ.

— Маховы, станут новыми вассалами рода Афеевых. На случай, если где-то в Москве обнаружатся новые гости из Тибета или кто ещё.

Князья переглянулись и я внезапно заметил на их лицах усмешки. Потом Шуйский махнул рукой и двинулся к двери, на ходу принявшись говорить.

— Ладно. Сейчас тебя подлечат, а потом уже обсудим остальное. Для того и будили, собственно. Нельзя в отключке такую методику использовать — можно и разума лишиться.

Пришлось снова выдавливать слова, останавливая Симеона.

— Сколько потом отдыхать?

Тот глянул на меня и пожал плечами.

— Суток, думаю хватит. Всё одно, пока все данники мои сюда со своими дружинами стянутся, да все соберутся, времени пройдёт много. А потом ещё надо будет по железной дороге всё это к Москве перебросить. Не один день уйдёт.

Он явно собирался продолжить движение к двери, но увидел мой взгляд и решил уточнить.

— Иначе думаешь?

Оболенский опёрся спиной о стену, с интересом разглядывая меня. Я же выдал ответ.

— Иначе. Малыми силами на Москву пойдём. Теми, кто добраться будет в силах быстро и сражаться после этого, как надо. Маховых ещё возьмём, да. Но никакой армии, вассалов и техники.

Шуйский медленно покачал головой.

— Самому больше нравится в одиночку всё делать, да врагов разить. Но крупный город так не занять. Если нас немного будет, вымотаемся быстро. Ещё на этапе прорыва. Бить по нам станут много да часто. Всем, что у них под рукой там имеется. А нам придётся в ответ работать. Когда до вражеских богатырей доберёмся, измотанные будем. Против свеженьких да отдохнувших.

Логика в его словах была. Но и терять время было непозволительно. Ход с возвратом патрициям их привилегий, был ловким. Сейчас, каждый прошедший день работал в пользу Даниила. К тому же информация о разгроме армии, что осаждала твердыню Шуйских, наверняка уже дошла до мятежников. Чем дольше тянем, тем выше вероятность, что они перебросят в Москву новые