– В Страудсбергском государственном, – ответила Венди, глядя на экран компьютера. – Там великолепная ветеринарная программа.

– Отлично, – продолжил Уоррен, пытаясь уклониться от пса, который уже энергично лизал ему лицо. – Просто здорово.

Я уставилась на брата, пытаясь скрыть удивление. Уоррен был снобом и свысока смотрел на всех, кто учился в государственных колледжах, и это только усугубилось после его поступления в университет. Я слышала, что он рассматривал Стэнфорд как запасной вариант, если не пройдет по конкурсу в «Лигу плюща»[9]. То, что он так отозвался о колледже, о котором, несомненно, никогда не слышал, было для него в высшей степени нехарактерно. Но, опять-таки, я никогда не видела, как брат общается с девушками.

– Хорошо, – сказала Венди и наклонилась ближе к экрану, – похоже, нашлось.

– Отлично, – подтвердила я и подумала, что на следующем этапе, вероятно, придется поговорить с хозяевами пса, которым я была готова его вернуть.

– Микрочип, – сообщила Венди, листая базу данных, – вживили здесь, так что пес местный. Это хорошо. Адрес хозяев… – Она помолчала. – Лейк-Финикс, Причальная улица, дом 84. – Венди посмотрела на нас и улыбнулась, а я уставилась на нее в полной уверенности, что ослышалась. – Это недалеко отсюда, – добавила она. – Могу распечатать маршрут.

– Я знаю, где это, – вымолвила я, глядя на пса. Теперь я поняла, почему он так стремился на нашу подъездную дорожку. – Это наш дом.

Через два часа мы все трое возвращались домой. Пса основательно почистили, и теперь от него едва уловимо пахло шампунем для собак. Грумер, видимо, не учел, что Мерфи – кобель, и теперь у него между ушами торчал хвостик, собранный розовой резинкой в горошек. Мы накупили целый пакет аксессуаров, в том числе миски для корма и воды, лежак, поводок и корм. Я не предполагала, что мы оставим Мерфи у себя, но когда Венди стала собирать для нас «самое необходимое», Уоррен неотступно следовал за ней по магазину, соглашался со всем, что она выбирала, и даже не советовался со мной. И только в машине по дороге домой, когда Мерфи высовывался в окно и дышал, вывалив язык, я позволила себе заметить:

– Не могу поверить.

– Знаю, – сказал Уоррен и покачал головой. И от меня не укрылось мечтательное выражение его лица. – Видимо, чип вживили жильцы, снимавшие у нас дом прошлым летом, – заключил Уоррен. – Венди говорит, что информацию о чипе внесли именно тогда.

– Мерфи – их фамилия, – вспомнила я. – Довольно убедительное доказательство.

Я остановилась на светофоре и подумала, что имя Венди брат произнес таким тоном, каким обычно говорил об истории возникновения будок для взимания пошлины на дорогах или лампочек накаливания.

– Так что случилось? – спросила я, снова набирая скорость, хоть и знала, что Уоррен, у которого обычно был готов ответ на любой вопрос, на этот ответить не сможет. – Они оставили его в конце лета? – И я почувствовала, как все во мне закипает при мысли о воровавших специи, бессердечных жильцах, которые так обращаются с животными. – Просто бросили его возле дома?

Уоррен пожал плечами.

– Может быть, он убежал, – предположил брат тоном человека, который все тщательно сопоставляет, взвешивая факты. – Мы не знаем, как все было. Скажем маме, а она им позвонит. Может быть, все это просто недоразумение.

– Возможно, – согласилась я, хотя и не верила в это.

Я свернула на нашу улицу, и, когда мы подъезжали к дому, Мерфи сел на консоль между нами, потянулся вперед, глядя на дом, и энергично завилял хвостом. На подъездной дорожке он заволновался еще сильнее. Его поведение гораздо больше, чем информация из базы данных, подтверждало, что дом пса именно здесь. Мерфи понимал, где находится, и отчаянно хотел вернуться. Я заглушила двигатель, и, как только открыла заднюю дверь, пес пулей вылетел из машины и помчался прямо к крыльцу в восторге от того, что наконец нашел дорогу домой.

Истина и дерзновение