– Ха-ха! – торжествующе воскликнул Уоррен, а я, посмотрев на доску, обнаружила, что у меня под носом он уничтожил бо́льшую часть моей армии, которая, как я считала, находилась в безопасности.

Пока я ехала по улице на старом мамином велосипеде, пытаясь сохранять равновесие, стало ясно, что разучиться ездить на нем все-таки можно. Справедливости ради стоит сказать, что на этом велике я никогда не ездила и он сильно отличался от моего старого, горного, перешедшего теперь к Джелси. Это был тяжелый пляжный велосипед с дамской рамой и без ручных тормозов. В металлическую корзинку спереди я положила фонарик, хотя, выехав на улицу, поняла, что в нем нет необходимости – ночь была ясная и дорогу было отлично видно в лунном свете.

Я медленно ехала по улице, каждые несколько секунд едва не падая, но потом немного привыкла и стала меньше петлять. Свернув с Причальной, я почувствовала себя более уверенно. Улицы были пусты, и я спокойно перестраивалась из полосы в полосу. Когда дорога спускалась по склонам невысоких холмов, волосы развевались на ветру. Я все больше разгонялась, пока не поняла, что нахожусь перед спуском в Дьявольскую впадину, и стала тормозить, хотя по давнему опыту знала, что надо, наоборот, набирать скорость, чтобы потом было легче выехать на противоположный склон. Очутившись в начале спуска, я поняла, почему в восьмилетнем возрасте этот подъем казался мне непреодолимым. Кстати, я хоть когда-нибудь забиралась на него на велосипеде? Не тот ли это подъем, на котором мы устраивали соревнования с Генри? Я с силой тормозила, но велосипед несся вниз по склону все быстрее. Переднее колесо попало в выбоину, засыпанную гравием, и, не успев понять, что происходит, я потеряла управление, не удержала равновесия и упала вместе с велосипедом.

Хорошо, что было так поздно (или рано) и никто не видел моего падения. Я не столько ушиблась, сколько расстроилась, хотя обе ладони и коленки были разбиты, поэтому отряхнулась, подняла велосипед и остаток спуска и последующий подъем проделала пешком, больше всего злясь на себя за то, что не смогла сделать элементарного. Преодолев подъем, я забралась на велосипед и поехала так быстро, как только могла, будто этим можно было компенсировать потерянное время, все время до пляжа думая о том, что могла бы продолжить подъем на велосипеде, но вместо этого, как обычно, спасовала. Люси ничего толком не объяснила, поэтому, приехав на пляж, я не знала, чего ожидать и где ее искать. Но найти ее оказалось нетрудно, так как, едва подъехав к пляжу, я сразу увидела бывшую подругу у дороги. Люси стояла и кричала в сотовый телефон.

– Все, с этим покончено. И имей в виду, Стивен, что ты потерял лучшее из того… – Она замолчала, и яростное выражение ее лица сменилось недоверием, словно она не желала понимать того, что слышит. – О, вот как? Так почему у тебя не хватило смелости прийти сюда и объясниться?

Я поехала медленнее, чувствуя, что поневоле подслушиваю, хотя она говорила, стоя посреди улицы. Я заметила, что подъездная дорожка ближайшего дома заставлена автомобилями, а из помещения доносятся музыка, крики и смех – верный признак вечеринки.

– Да будет тебе известно… – Люси наконец заметила меня, нахмурилась, отняла телефон от уха и посмотрела на мой велосипед.

– Что это?

– В смысле?

– Где твоя машина? – спросила она, глянула по сторонам и слегка наклонилась в сторону, как будто машина могла быть у меня за спиной.

– Я не поехала на ней, – ответила я.

Люси посмотрела на меня.

– А как же ты меня повезешь? – Тут из телефона до меня донесся громкий и несколько плаксивый голос Стивена. – Разговор окончен, задница, – отрезала Люси, но трубку не положила, ожидая, как мне показалось, реакции Стивена.

Стоя посреди дороги с велосипедом в полтретьего ночи, я чувствовала себя полной идиоткой, и впервые за долгое время разозлилась на Люси. С тех пор как мы встретились этим летом, я постоянно думала о своем проступоке и понимала, почему она на меня сердится. Но сейчас Люси, которая на работе со мной едва разговаривала, вытащила меня из кровати, чтобы я подвезла ее домой, и даже не сказала, чтобы я приехала на машине.

И хоть Люси еще не закончила говорить по телефону, мне захотелось оправдаться.

– Для протокола, – сказала я, повышая голос, чтобы он звучал громче голоса Стивена в трубке, – ты мне не говорила, что тебя надо подвезти, а только попросила приехать на пляж. Вот я и приехала на велосипеде.

– Да, надо было выражаться ясней, но я как раз пытаюсь порвать с этим идиотом. – Три последних слова она прокричала в телефон. Стивену, вероятно, показалось, что с него хватит, потому что Люси опустила сотовый. – Он бросил трубку, – сказала она, словно отказываясь верить в это. – Можешь себе представить?

Я на самом деле могла, но решила, что сейчас не время ей об этом сообщать.

– Он был там? – спросила я, указывая на дом, в котором проходила вечеринка.

– Да, – раздраженно ответила Люси, поднимая с земли сумку. Она бросила в нее телефон, что-то поискала, достала пакетик «скитлс», оторвала верхушку, высыпала несколько конфет себе на ладонь, потом затолкала их обратно, как будто это были таблетки, а не жевательные конфеты. Держа пакетик в руке, она закрыла сумку и резко перебросила ее через плечо.

– Я со скандалом ушла оттуда, а у него не хватило ума пойти за мной. Так и остался там и теперь названивает. Такой неудачник! – С этими словами она посмотрела на подъездную дорожку и закусила губу. – Господи, – пробормотала она дрожащим голосом, – мне он даже нравился. Казалось, мы будем вместе весь июнь. – Люси посмотрела на меня, на велосипед и вздохнула. – Я, наверное, пойду пешком. Спасибо, что приехала, Тейлор. – Она состроила гримасу, которая, несомненно, должна была сойти за улыбку, и слегка пошатываясь, пошла по дороге.

Я развернула велосипед и догнала ее. Как бы ни был безопасен Лейк-Финикс, я не могла позволить подвыпившей Люси идти домой в одиночку, не говоря уже о том, что по дороге она вполне могла прилечь где-нибудь под деревом.

– Я тебя провожу. – Я слезла с велосипеда.

– В этом нет необходимости. – Люси вдруг споткнулась о камень на обочине и чуть не упала на мой велосипед. После этого она уже не возражала, и мы побрели в ногу по разные стороны от велосипеда. Какое-то время мы шли молча. Было тихо, только стрекотали цикады и под шинами хрустел гравий.

– Ну что, – начала я, посмотрев на Люси, – хочешь поговорить об этом?

Она остановилась и повернулась ко мне.

– Поговорить, – повторила она. – С тобой?

Я почувствовала, что краснею, и чтобы скрыть это, покачала головой и снова пошла.

– Неважно, – сказала я, – забудь.

Мы продолжили путь в неловком молчании. Я жалела, что не поехала на машине, в которой всегда есть чем заняться – включил радио, прибавил громкость и вот уже не чувствуешь никакой неловкости.