– Спасибо, что предложила, – сказала Люси с сарказмом, – но, Тейлор, теперь мы вряд ли можем считаться подругами.

– Знаю, – кивнула я, посмотрела на велосипед и повела его строго по прямой линии, стараясь не обращать внимания, что в любой момент могу расплакаться.

– А кто виноват? – спросила Люси. Я знала ответ на этот вопрос, подозреваю, что и она тоже, поэтому промолчала и только сильнее сжала ручки руля.

– Тебе не следовало уезжать без объяснений, – продолжала Люси. – Это было свинством с твоей стороны.

– Думаешь, я не понимаю? – довольно резко ответила я и сама этому удивилась, потому взглянула на Люси и заметила, что она удивлена не меньше моего. – Думаешь, не жалею об этом?

– Ну, не знаю, – сказала Люси с досадой. – Не похоже, знаешь ли, чтобы ты хотела извиниться или что-то в этом духе.

Она была права, я действительно не очень усердствовала в этом вопросе. Так было с Генри. Позже я оправдывала собственную трусость помешавшими обстоятельствами. С того момента, когда я снова оказалась в Лейк-Финиксе, судьба уже не раз давала мне шанс что-то изменить, и вот теперь я была намерена воспользоваться предоставленной возможностью.

– Люси, – глядя посмотрела ей прямо в глаза, – я очень, очень виновата.

Она долго смотрела на меня, потом кивнула.

– Принято. – Сказав так, Люси пошла дальше по дороге, слегка покачиваясь и доставая из сумки новую горсть «скитлс».

– Принято? – переспросила я, стараясь не отставать от нее. – Правда?

– Что ты хочешь от меня услышать? – Люси зевнула. – Я принимаю твои извинения.

– Спасибо, – сказала я, немного удивляясь тому, как все оказалось просто. Но пройдя еще немного, я поняла, что это вовсе не означает, что мы снова подруги. Она могла принять мои запоздалые извинения, но не обязана прощать.

– Я тоже виновата, – добавила Люси после недолгого молчания. Я в смущении повернулась к ней, а она пожала плечами. – На работе я вела себя как последняя стерва.

– Не совсем, – сказала я, но вышло неубедительно. Люси посмотрела на меня, и мы обе рассмеялись, как будто нам снова было по двенадцать лет. Я кивнула на пакетик со «скитлс».

– Больше не выбираешь конфетки определенного цвета?

– Нет, уже несколько лет. – Она посмотрела на меня. – А ты выбираешь?

– Нет, – ответила я, стараясь, чтобы эта ложь прозвучала как можно убедительней. – Я просто… спросила. – Люси посмотрела с недоверием, но промолчала. Я отвернулась, изображая, что сосредоточена на дороге, и поняла, что мы дошли до Дьявольской впадины. Тут мы обычно расходились в разные стороны, предварительно исполнив сложный ритуал прощания. Но на этот раз Люси пошла вниз по склону в другую сторону от своего дома.

– Куда ты? – крикнула я.

Она остановилась и посмотрела на меня.

– К тебе, – это прозвучало так, будто было решено заранее. – Я не могу заявиться к себе в таком виде, мама меня убьет.

Не было гарантии, что реакция моей мамы, узнай она, что я тайком возвращаюсь домой в три часа ночи вместе с подвыпившей Люси, будет более милосердной, но я хотя бы была трезва. Я покатила велосипед вниз по склону, но внезапно остановилась. Сердце забилось быстрее от того, что я задумала сделать.

– Жду тебя на той стороне, – крикнула я и перекинула ногу через раму велосипеда.

– Что? – спросила Люси, поворачиваясь ко мне. Я оттолкнулась и, крутя педали как можно быстрее, понеслась вниз по склону мимо Люси, стараясь не обращать внимания на инстинкт самосохранения, вопивший, что это опасно – я слишком разогналась, и падать будет больно. Я продолжала нестись и оказалась на дне впадины быстрее, чем успела это понять, но продолжала по инерции двигаться дальше в гору. Понимая, что через некоторое время скорость упадет, я еще яростнее стала крутить педали. Вскоре ноги так устали, что мне было уже просто невмоготу катить тяжелый мамин велосипед вверх по склону. Но на этот раз я не собиралась сдаваться, и дело было не только в том, что сейчас на меня смотрела Люси, но и в том, что сегодня я уже раз сдалась без борьбы. Дыхание сбилось, но я волевым усилием заставила себя въехать наверх, слезла с велосипеда и, задыхаясь, повисла на руле.

Я смотрела сверху вниз на шагающую Люси, которая была еще довольно далеко, но даже на большом расстоянии я разглядела, что она мне аплодирует.

– Ш-ш, – погрозив Люси, я скинула шлепанцы на террасе и пошла к двери, доставая из кармана ключи.

– Знаю, – ответила она, подавив зевок, – не волнуйся.

Я медленно повернула ручку замка и стала потихоньку открывать дверь, надеясь, что она не заскрипит. Часы на микроволновке показывали 3:05 – не хватало еще в это время разбудить кого-то из родителей.

– Ух ты, – сказала Люси, оглядываясь по сторонам, вовсе не так тихо, как мне того бы хотелось. – Ничего не изменилось.

Я закрыла дверь.

– Да, – прошептала я, идя за нею, чтобы проводить в свою комнату. – Проходи.

– Нет, я хочу сказать, что все как было, – повторила она, на этот раз еще громче. У окна на лежаке Мерфи повел ухом, и меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы он проснулся и начал лаять. – Как странно. – Люси заметила спящего пса. – Когда это вы завели собаку? – спросила она, говоря уже в полный голос.

– Сегодня, – пробормотала я. – Это долгая история. – Я сделала еще шаг в направлении спальни, надеясь, что Люси пойдет за мной. Но она по-прежнему удивленно оглядывалась по сторонам, по-видимому, чувствуя то же, что и я, когда вернулась сюда после долгого отсутствия – как будто благодаря машине времени перенеслась на пять лет назад. Если бы мы ездили сюда каждый год, дом менялся бы вместе с нами, но он сохранился в том же виде, в каком был во время нашего последнего лета здесь, пять лет назад, когда я и Люси были лучшими подругами.

– Люси, – позвала я чуть громче, и это вывело ее из ступора.

Она кивнула и пошла за мной по коридору, но на полпути к моей комнате остановилась.

– Ты разыгрываешь меня, – пробормотала она и указала на одну из фотографий в рамках на стене коридора. На ней были запечатлены мы с Люси в десять лет: обе улыбались в камеру, рот у одной перепачкан красным, у другой – фиолетовым, потому что каждая только что съела мороженое с наполнителем соответсвующего цвета.

– Да, – тихо сказала я, встав рядом с ней, – давно это было.

– Ага, – согласилась она, – обалдеть можно!

Я посмотрела на фотографию, на которой мы стояли очень близко, небрежно обняв друг друга за плечи. А в стекле рамки отражались мы нынешние, повзрослевшие на семь лет, изо всех сил старавшиеся держать дистанцию. Задержав взгляд на фотографии еще минуту, Люси пошла по коридору и открыла дверь моей комнаты. Тут до меня дошло, что нет нужды показывать ей дорогу, ведь когда-то она знала наш дом так же хорошо, как и свой собственный.