Она считала себя жалкой дурой, зная, что Ившир благороден, как никто. Он нравился ей. Когда-то она даже недолгое время любила его. Возможно, ее чувство к нему еще не умерло окончательно. Он не лгал. И он предъявил ей доказательства. Роберт Давенби хладнокровно организовал разорение и убийство невинного человека.

И все же, если он сообщил правду, очарование и мягкие манеры Дава казались еще опаснее.

В доме царила тишина. И вдруг она услышала голоса – говорили негромким шепотом. Вжавшись в темный угол у основания чердачной лестницы, она осторожно выглянула в коридор.

У открытой двери в спальню Дава стояла Берта, несколько взъерошенная и раздраженная, с явным удовлетворением на лице. Дав сказал ей что-то, улыбнулся, а затем в буквальном смысле выставил в коридор. Дверь закрылась. Берта пошла по коридору, а потом по лестнице вниз.

Сильвия отпрянула и прижалась спиной к стене. У нее возникло такое ощущение, будто ей нанесли удар. «Я приложу все силы, чтобы уничтожить его. И увижу, как он трясется на эшафоте, умоляя дать ему еще мгновение посмотреть на солнце, прежде чем мешок закроет его привлекательное лицо».

Даже Берта!

В два прыжка Сильвия догнала француженку и схватила за руку.

– Ты куда идешь?

– Да на кухню, воды попить, – ответила Берта. Резким кивком Сильвия указала на дверь Дава.

– А как понимать твое пребывание в его комнате? Берта залилась багровым румянцем, а потом многозначительно подняла бровь:

– А вы как думаете? – Девушка держала в руках пару кружевных манжет, которые в глазах любой служанки стоили целого состояния. – Наш хорошенький новый хозяин только что сделал мне подарок. Я ему ничего не сказала, только байку, которую вы сами состряпали.

Сильвия только рукой махнула и пошла обратно в свою комнату. Грудь ее теснила боль, горькая, как невыплаканные слезы. Всего несколько минут ушло у нее на то, чтобы сорвать с себя камзол, галстук, жилет и туфли, так, чтобы рубашка и панталоны, в которых она осталась, создавали впечатление, что она одевалась в спешке.

Она вышла в коридор и решительным шагом направилась к комнате Дава, забарабанив в дверную панель. Дверь немедленно распахнулась.

Может, он ждал, что Берта вернется?

Дав, выражения глаз которого она не заметила, улыбнулся. Он успел снять и камзол, и галстук. Он был ошеломительно, душераздирающе хорош собой.

– Ах ты, ублюдок! – выпалила она голосом, который так и источал яд. – Паскудный, бессовестный ублюдок!

– Ты хотел поговорить со мной, Джордж? – Он не особенно удивился. – Может, зайдешь в комнату или ты предпочитаешь стоять в коридоре и браниться, пока весь дом не подымешь на ноги?

Он отступил на шаг, такой элегантный и сдержанный, что зло брало, и жестом пригласил ее войти. Сильвия решительно вошла в комнату. Единственная свеча горела возле постели, разворошенной, с примятой подушкой.

Дав закрыл дверь и повернулся к ней.

– Так из-за чего, черт возьми, шум?

– Вы подлый лгун! Вы сами говорили, что она вам совершенно неинтересна! И вдруг только что...

– А, Берта? Она тебе рассказала? Какая нескромность с ее стороны!

– Я услышал шум и вышел посмотреть, в чем дело. И увидел, как она выходит из вашей комнаты. Неужели вы настолько распущенный человек?

– Может, и настолько. Как бы то ни было, твои тревоги насчет Берты совершенно напрасны. В отличие от тебя, Джордж, она и не девственна, и не невинна.

Ярость душила ее. Если все правда, ей хотелось ударить его!

– Ну и что! Она ребенок и боится близости с мужчиной.

– Пожалуйста, пройди сюда и присядь. Если уж я осужден выслушивать выговоры от своего секретаря, то предпочел бы подвергаться им с толикой комфорта.

– Присесть?!

Дав же опустился в кресло возле огня и ноги в ночных туфлях положил на решетку. Прекрасный. И вероломный, как Вельзевул.

– Пока ты не сядешь, Джордж, я отказываюсь с тобой разговаривать.

Сильвия подошла и села напротив.

– Обсуждать нечего. Я хочу, чтобы вы оставили девушку в покое.

– Не мог бы ты тогда взять на себя труд попросить девушку, чтобы она оставила меня в покое? Что, по-твоему, здесь произошло? Вернувшись домой, я обнаружил Берту здесь, в моей постели, голую. Она предложила мне свои юные прелести в обмен на кусок кружева...

– И вы согласились сделать ей такое одолжение?!

– Она получила свое кружево. Я не воспользовался ее благосклонностью. Чертовски неравноценная сделка. – Отблеск пламени скользнул по горбинке его носа, по верхней губе, твердому подбородку. – Все произошло не по моей воле и без моих подстрекательств. Возможно, тебе будет интересно узнать о ее заявлении о том, что это ты послал ее ко мне.

Сильвия уставилась на него, не в силах постичь смысл его слов.

– Что я послал ее?

Ледяной холод объял ее. Как могла Берта поступить так?

– Молодая особа, которую ты выручил из беды во Франции, довольно, увы, бессовестная потаскушка и своего не упустит. – Казалось, голос его доносится откуда-то издалека. – Учитывая, как жизнь обходилась с ней, я не слишком удивлен. Как бы то ни было, ничего страшного не произошло.

Ничего страшного. Сильвия опустила голову и сжала в ладонях. Роковая ночь стала еще страшнее.

– Итак, я свалял дурака. – Дрожь бежала у нее по всему телу. Ее одолевала слабость. – Примите мои извинения, сэр.

– Когда я сказал, что девушки вроде Берты мне неинтересны, я говорил правду. Но теперь твоя очередь сказать мне кое-что: почему ее поведение так сильно задело тебя за живое?

Она вскинула голову.

– Задело за живое?

– Господи, Джордж! Ты не заболел ли? – Он опустился на одно колено возле ее кресла и приложил ладонь к ее лбу. – Проклятие! Ты же белый как мел. Пригни голову к коленям. Ну же!

Она попыталась приподнять тяжелые веки и взглянуть на него, но комната вдруг завертелась, как корабль, захваченный бурей.

Берта сбежала по ступеням и отодвинула засов черного хода. Кружева, аккуратно сложенные, лежали у нее в кармане. Выйдя на ледяной воздух, она зябко передернула плечами и пошла к конюшне, где всегда темно и холодно. Гнедой мистера Давенби тихонько заржал, и девушка испуганно остановилась.

– Не очень-то любишь лошадей, а? – спросил Таннер Бринк на вполне сносном французском.

– Нет, сэр, не очень-то.

Цыган наклонился ближе и улыбнулся ей.

– А ты бы лучше доверяла лошадям побольше, а мужчинам поменьше.

Берта так и взвилась:

– Да с чего вы взяли, что я мужчинам доверяю? Я и не думала доверять мистеру Давенби. Я с ним разговаривала.