Я проснулась от странного чувства чужого присутствия. В комнате было тихо, только Эйсма слегка посапывала, бормоча что-то во сне. Метлы лежали на месте. По примеру моей Заразы метла Эйсмы отказалась смирно стоять в углу и тоже перебралась на полку для книг над кроватью Эйсмы. Хоть в комнате и было темно, тусклый лунный свет из окон позволял осмотреться. В очередной раз погоревав, что я до сих пор не умею делать очевидных для этого мира вещей, например, световых шаров, я поднялась с постели.

Тихо.

И все же ощущалось, что в комнате кто-то есть, и этот кто-то пристально смотрит на меня.

— Выходи, — шепотом проговорила я, стараясь не разбудить Эйсму с метлами. — Я знаю, что ты тут.

В ответ тишина, и только странная тень метнулась к открытому окну и исчезла за ним.

Караул!

Перед парой по магическим животным всей нашей группе было приказано собраться у главного ведьмовского портала. Каждый раз, как мы к нему шли, у меня в голове возникал вопрос — почему портал нельзя было расположить поближе к учебному корпусу ведьмовства? А то вместо перемены бесконечная «физкультурина» какая-то получается.

Куратор явился с опозданием. Бледный, осунувшийся, с темными мешками под глазами и злой как черт. Неужели он действительно болел?

Стыд за то, что я ему тогда наговорила, начал поднимать свою голову, но я его тут же старательно заглушила, напоминая себе, в каком виде куратор оставил меня с госридом на скале. Ведь руку могу дать на отсечение, что он знал пару заклинаний, с помощью которых можно было привести меня в порядок. А еще очень неприятно резануло воспоминание, как я чуть не столкнулась с выходящей ночью из его комнаты деканом. В результате в портал я шагнула не менее злая, чем за пару секунд до этого ступивший туда куратор.

Когда же, выйдя по ту сторону портала, я нос к носу столкнулась с уже знакомым госридом, вся моя злость сменилась банальным шоком. Птичка, увидев меня, пришла в возбуждение, запрыгала, замахала крыльями и закудахтала. Учитывая ее размеры, неудивительно, что всех студентов чуть не сдуло воздушной волной, и мы с трудом удержались на ногах.

— Грааз, — строго скомандовал куратор. — Успокойся, ты пугаешь студентов.

Грааз? Я не поверила собственным ушам. Так это все-таки самец, а не самка.

Госрид обиженно фыркнул, но проявлять «радость» от моего появления перестал, что несказанно обрадовало всех присутствующих.

Убедившись, что все пришли в себя, куратор начал рассказ об особенностях госридов и их магической силе. Пташки оказались очень интересными существами. Выяснилось, что в старину, до изобретения порталов, их использовали как ездовых. Ведь скорость полета госридов довольно высока, да и расстояния они могут преодолевать немалые. Вот только эмпатийность госридов несла немало проблем. Если госриду хоть что-нибудь не нравилось в настроении пассажира, он запросто мог его скинуть, и никакие дрессировки не помогали избежать этого. Птички были слишком умными и сильными, чтобы позволять другим навязывать себе чужую волю. Но с другой стороны, если человеку удавалось подружиться с госридом, он обретал самого верного друга и защитника на всю жизнь. Госрид мог чувствовать все, что происходит с ЕГО человеком независимо от расстояния и всегда приходил на помощь. Кроме того, госриды были прекрасными провидцами, и бывали случаи, когда они предупреждали об опасности, либо появлялись в самый критический момент. Но в то же время госриды являются очень мстительными созданиями и отлично помнят все обиды, нанесенные им.

После короткого экскурса в физиологию госридов куратор предложил каждому из нас подойти и попробовать наладить с пташкой контакт. Когда меня отправили первой, я даже не удивилась.

— Студентка Елизаветандреевна, вы уже знакомы с данной особью, поэтому прошу вас на своем примере показать, что госриды не так страшны, как кажутся.

Шагнув вперед, я вдруг ощутила, что совершенно не испытываю страха перед этой громадиной. Вероятно, этому послужил наш второй совместный с госридом полет, когда я, вся перепачканная, действовала исключительно на эмоциях. Или осознание того, что не станет столь умная птица вредить человеку, спасшему его ребенка. А возможно, госрид обладал не только способностью принимать чужие эмоции, а и передавать свои. Просто я вдруг ощутила, как меня словно обнимает что-то теплое и мягкое, успокаивая и заверяя, что все будет хорошо.

Перья госрида оказались невероятно мягкими и приятными на ощупь. Как будто гладишь что-то сказочное, неземное и умопомрачительно нежное.

Госрид опустил голову и легонько толкнул меня своим крокодильим носом в плечо.

— Студентка Елизаветандреевна, вы только не волнуйтесь, но, кажется, вам предлагают прокатиться, — растерянно пробормотал магистр Далорос.

Я оглянулась на него и тут же увидела расправленное и опущенное на землю крыло госрида. Странно, но и тут я не испугалась.

Взобраться на госрида оказалось не так просто. С крыла я банально скатывалась как с горки. Поручней-то у птицы не было. А хвататься за перья я побоялась. Вдруг вырву или больно птичке сделаю, и она меня своей зубастой пастью клюнет. Благодарность благодарностью, но если бы мне волосы на голове вырвали, я о всякой благодарности вмиг бы позабыла.

Невероятно, но положение спас куратор. Подхватив меня на руки, он довольно уверенно зашагал вместе со мной по упругому белому крылу. От неожиданности я вцепилась в его мантию мертвой хваткой и в панике осознала, что не могу произнести ни слова. Я, особа, которая славится своей говорливостью, несдержанностью на язык и поступки, циничностью, наглостью и беспринципностью, словно онемела.

— Ветер, — впервые обратился куратор ко мне по имени. — Мы уже дошли, можете садиться.

Что? Это он вообще о чем? Куда садиться? Зачем садиться?

— Ветер, если вы не отпустите мою мантию, — хриплым голосом продолжил куратор, — я не смогу посадить вас на Грааза.

— А?

— Расслабьте ваши пальцы и отпустите меня, я посажу вас на госрида.

Я смотрела на куратора и никак не могла понять, о чем он говорит. Это было словно помешательство. И немалую роль в этом сыграл запах, который шел от мужчины. Чуть горьковатый, немного похожий на смесь запахов черного шоколада и сосновой смолы. Но в то же время запах был свежим, как будто после грозы. Невероятное и совершенно неожиданное для меня сочетание.

Куратор тоже смотрел на меня как-то странно. Его нервно поджатые губы, сурово сдвинутые брови, ходящие желваки — все это говорило о том, что я очень сильно раздражаю его своим присутствием в этом мире, и он был бы очень рад избавиться от меня. Но одновременно с этим в его глазах было что-то, чему я совершенно не могла дать названия. И это что-то начало меня словно затягивать. Это напугало. И мгновенно отрезвило.

— Простите, — я как ошпаренная соскочила с чужих рук, но не удержала равновесие, поскольку мои ноги сразу же утонули в мягких невесомых перьях.