столом у окна, тусклой хрустальной люстрой и ароматной елкой. За все эти годы Данилевский слишком привык к мысли, что Лана никогда не оставит супруга, и весть о зачатом ребенке прозвучала как избавление. Все кончено. Не будет больше страданий, не будет мучительных надежд — пришло избавление. Нет ни боли, ни эмоций. Нет ничего.

Данилевский проспал почти до полудня. Его разбудил звонок мобильного телефона. «Где этот монстр?» — подумал Данилевский, с трудом разлепляя глаза и пытаясь понять, откуда именно доносится электронный монофонический Моцарт. Кажется, со стола… Он отбросил одеяло и, пробежав босяком к источнику звука, схватил аппарат. Не глядя на маленький экран, где высвечивалось имя звонящего, сразу поднес его к уху.

— Данте, это я, — послышался знакомый голосок. — Через час буду у тебя.

— Хорошо.

Отбой. «Сколько же времени?» Он наспех оделся, прибрал постель и побежал в магазин.

Небо было подернуто дымкой, сквозь которую мягко светило солнце. Легкий ветерок кружил в воздухе снежинки. Навстречу попадались подростки в красных колпачках Санта-Клауса, подвыпившие мужчины и озабоченные покупками женщины. Все вместе эти прохожие создавали настроение веселой предпраздничной суеты.

Купив пачку нарезанной семги и коробку пирожных, Данилевский вернулся домой, включил радио и принялся ждать появление любимой женщины.

Лана пришла минута в минуту, как обещала.

— Прости, я, наверное, разбудила тебя с утра?

— Ничего, и так пора было вставать.

Она подошла к столику, на котором стояли тарелочки с угощением, и, окинув их равнодушным взглядом, повернулась к Данилевскому:

— Как хочется кофейку!

— Сейчас сварю.

Сделав погромче радио, на волнах которого Барбара Стрейзанд задушевно распевала о любви, он ушел на кухню. Вернувшись с изящными чашечками, Данилевский поставил их на стол:

— Угощайся.

Звучавшая из радиоприемника музыка прервалась, и ди-джей объявил начало нового часа. Короткие, длящиеся всего пару минут новости заставили Данилевского усмехнуться. «Прошло уже полгода с момента исчезновения вдовы правителя Сагского королевства Густава Девятого. Тело признанного погибшим монарха так же до сих пор не найдено. Парламент страны поднимает вопрос о признании пропавшей вдовы короля погибшей и назначении нового главы государства».

— Смотри-ка, до сих пор я об этом только в Интернете читал, — сказал Данилевский. — Хитро они сделали, чтобы власть захватить. Сначала убили короля, потом объявили его жену сумасшедшей, а сейчас и ее прикончили.

— Ее смерть не доказана, — возразила Лана. — Сказали, что она просто исчезла.

— Это ничего не значит. Говорю тебе — их обоих убили.

— А где вообще эта страна находится? Что-то я раньше о ней не слышала…

Данилевский призадумался. А правда, где? Какое-то маленькое государство с монархическим строем… На каком оно континенте?.. «Ладно, потом поищу в интернете», — решил он и сел за стол.

Все это время Лана заметно нервничала и, казалось, поддерживала разговор о новостях просто так, чтобы не молчать. Сделав глоток горячего напитка, она наконец набралась решимости:

— Мы вчера так неуклюже поговорили…

Он молча смотрел на нее, ожидая дальнейших слов.

— В общем, я не хотела говорить тебе вот так, по телефону… Как-то само вырвалось.

— А как ты хотела? Придти и торжественно сообщить, что беременна от Лосева?

Лана потупила было взгляд, но тут же с вызовом подняла глаза:

— Данте, послушай меня внимательно.

«Нападение — лучшая защита», — усмехнулся про себя Данилевский, вслух же сказал:

— Я уже слушал.

— Нет, ты помолчи и выслушай, — настаивала она. — Да, у нас с Антоном будет ребенок. И что это изменит? Конечно, первое время будем встречаться пореже, но потом все станет как прежде!

«Как я устал от всей этой лжи», — подумал Данилевский. Будто прочитав его мысли, Лана сделала последнюю попытку удержать его:

— А я на Рождество совершенно свободна! Придешь ко мне?

— Как же Лосев?

— У них с друзьями зимняя рыбалка. Так что кроме нас с тобой дома никого не будет!

Раньше Данилевский с радостью бы принял такое предложение — раньше, но не сейчас. Рождество?.. Вчера Борька Загребин звал всех встречать этот праздник к себе на дачу. У его родителей был огромный (с Борькиных слов) дом рядом с Финским заливом, который в ночь на седьмое число был отдан в его полное распоряжение.

— Не получится, — сказал Данилевский. — На работе мероприятие. Извини…

Шел одиннадцатый час вечера. По телевизору показывали неизменную «Иронию судьбы», но Данилевский телевизор не смотрел. «Ящик», как тогда его называли за сходство с эти предметом, пылился на подставке в углу. В комнате по-прежнему играло радио.

Настроения у Данилевского не было. После развода он частенько праздновал Новый год в одиночестве, но в этот раз всё обстояло гораздо печальнее. Крушение надежд. Прощание с мечтой… Он даже не стал накрывать стол, лишь поставил около компьютера бутыль коньяка и недоеденные Ланой пирожные. И листать интернет он тоже не стал. Усевшись поудобнее и закурив, Данилевский вновь попытался сосредоточиться на работе. Подходила пора обновления антивирусных программ, и после Новогодних праздников директор ждал от него их завершений. А так же новых вирусных вставок в «Великолепного Рокси».

Внезапно заиграла мелодия мобильника. «Загребин», — светилось на маленьком экранчике. Данилевский нехотя взял телефон.

— Ты дома?

— Да.

— Мы сейчас забежим к тебе!

— Мы? — улыбнулся Данилевский. — И много вас?

— Я с девушкой, — весело ответил Борька.

Переступив порог, сияющий Загребин обнял друга и протянул ему бутылку шампанского:

— С наступающим!!!

Следом за ним вошла улыбающаяся Геля.

— Рад вас видеть, ребята, — тепло сказал Данилевский. Он и правда был рад. Неунывающий друг был сейчас как нельзя кстати.

— Мы тут рядом были на Финбанне, — говорил Загребин, помогая Геле снять пуховик. — И Ангелина предложила к тебе забежать.

Данилевский отметил, как трогательно Борька ухаживает за ней. И откуда в нем взялось столько галантности? «Хоть у них получилось», — подумалось ему.

Окинув взглядом комнату, Загребин сказал:

— Что-то у тебя тухло, приятель. Где новогодний стол? И накурено — жуть. Ты же не курил здесь раньше. Что случилось?

— Давай хоть шампанское откроем, — предложила Геля. — Я пошла бокалы искать!

Не успел Данилевский возразить, как она со свойственной ей бесцеремонностью побежала искать кухню, чтобы исследовать там шкафы в поисках подходящей посуды.

— Так что у тебя случилось? — тихо спросил Борька.

— Даже не знаю, как рассказать. Кажется, я расстаюсь с Ланой.

Когда Геля вернулась в комнату, друзья сидели на диване и потягивали коньяк. Кажется, она искала бокалы ровно столько времени, сколько было нужно для их разговора. Борька не мог не отметить этого и внутренне восхитился Гелиной деликатностью.

— О, ёлочка! — меж тем воскликнула Геля. — А почему так скудно украшена?

Данилевский перевел взгляд на ёлку с мишурой — «дождиком», которую