Эстебан был в курсе. Тебе еще многое неизвестно о моем отце.

– Что? Эстебан? Ты знал и ничего мне не сказал?

Элена заправляет за ухо выбившуюся из-под завязки прядь волос.

– В день похорон Игнасио я стояла неподалеку от тебя. Ты меня не видела?

Элена качает головой, прикрывает глаза и пытается воскресить сцену на кладбище, но единственное, что удается извлечь из памяти, – звук падающей на крышку гроба земли.

– Я не хотела привлекать внимание семьи отца. Неизвестно, знают ли они что-нибудь обо мне.

– Почему ты запретила ему говорить о тебе?

– Потому что мы с мамой годами от него скрывались. Я боялась его, он был монстром, от которого мы постоянно убегали.

– Почему?

– Мама боялась, что он заберет меня или сделает что-нибудь похуже… Ее страх, казавшийся иррациональным, невольно передался и мне. Она так и не дала внятного объяснения, почему нам приходилось бежать от отца. Когда мы с ним встретились, я потребовала рассказать, что между ними произошло, но он солгал, заявив, что Исабель все выдумала и будто бы меня похитила, а он всю жизнь меня искал. И вот наконец я узнала все, в том числе и то, что мама не была мне настоящей матерью…

Элена пытается угадать возраст Лусины по ее внешности – маленький рост, коротко подстриженные темные волосы…

– Эстебан, мы столько раз виделись, почему ты ничего мне не сказал? – Ей с трудом удается подбирать слова.

– Я не мог, я обещал Лусине и Игнасио.

Элена встает и берет свою сумку.

– Думаю, мне лучше уйти, это последнее, о чем я сегодня хочу слушать. Мне незачем знать, что у Игнасио есть дочь. Мне этого не нужно, правда, у меня полно других забот.

– Нет, нет, подожди, пожалуйста. Черт, подожди минутку, я хочу показать вам кое-что важное.

– Прости, я больше ничего не желаю слушать.

– Я хотела с вами встретиться, потому что… – Лусина достает из портфеля папку и кладет на стол. Эстебан и Элена смотрят друг на друга с одинаковым непониманием. – В день своей смерти отец отдал мне эту папку.

– Рукопись романа? – предполагает Эстебан.

– Нет. История его жизни, рассказанная им самим.

Элена берет папку и какое-то время держит на весу, не решаясь открыть.

– Для автобиографии тут маловато, совсем легкая, – выносит она вердикт, как будто жизнь можно измерить количеством написанных страниц.

– В ней рассказывается история моей семьи, и хуже всего, что никто не может мне сказать, правда это или нет.

– То есть?

Эстебан берет рукопись из рук Элены, перелистывает страницы и останавливается наугад на одной.

– Я подготовила копию для каждого из вас. – Лусина вытаскивает из портфеля две одинаковые брошюры. – Я хочу, чтобы вы ее прочли, можем сделать это вместе, а потом обсудим…

Лусина умолкает, не уверенная, продолжать или нет, но это единственные люди, которым она может рассказать о грозовых тучах, омрачивших ее мысли и душу после прочтения этих страниц. Система облаков накрыла ее жизнь, и прогноз неблагоприятный.

– Я думала, что знаю, кто я такая, откуда… Игнасио все разрушил. Если написанное здесь – правда, я должна знать.

– Не понимаю…

– Поймешь, Эстебан. После прочтения.

Сигнал пейджера прерывает Лусину, она смотрит на устройство.

– Мне надо идти. Роды не ждут. – Женщина поспешно хватает сумку и портфель. – Вы должны прочитать содержимое папки. Увидимся, когда закончите. Здесь не все. – Лусина берет у Эстебана папку и указывает на последний лист. – Видите? Фраза обрывается на середине. Возможно, есть и другие страницы, которые он мне не отдал, этого мы тоже никогда не узнаем… Однако мне пора. Единственное, что в моей жизни несомненно, – это работа.

– Лусина, подожди. – Эстебан прощается с Эленой и выходит вслед за дочерью Игнасио Суареса.

Элена в замешательстве стоит у стола. Подошедший официант интересуется, не нужно ли ей чего-нибудь, и она просит счет.

Рядом снова падает синий мяч. Элена пинает его, с завистью наблюдая за детьми. Вот бы жизнь опять свелась к тому, чтобы попасть мячом между двух камней!

22

Вторник, 10 сентября 1985 г.

15:20

Улицы в Сан-Мигеле такие же узкие, как и во всех городах, построенных испанцами в Мексике. Город возник на пересечении дорог, соединяющих горнодобывающие штаты и столицу, главным образом на пути из Сакатекаса, где путешественники подвергались нападению со стороны коренных жителей, чичимеков.

В 1542 году францисканский монах Хуан де Сан-Мигель основал город Ицкуинапан в честь своего покровителя, святого архангела Михаила. У поселенцев постоянно возникали стычки с жестокими индейцами-чичимеками, налеты оканчивались в пользу туземцев, в то время как испанцы несли потери, особенно монахи, не владевшие искусством убивать.

Тогда первые поселенцы сочли необходимым перебраться на несколько километров к северо-западу, где в 1555 году основали город Сан-Мигель-эль-Гранде. Там наместник дон Луис Веласко повелел селиться местным испанцам, даровав им скот и землю, а коренных жителей освободил от уплаты податей и предоставил их вождям управлять своим народом, чтобы избежать восстаний.

С той поры минули века, и на мощенных камнем узких улочках лошади с телегами уступили место автомобилям.

Дом бабушки и дедушки Элены, превращенный в «Посада Альберто», в колониальные времена был местом, где монахи принимали священников и путешественников. Отсюда же распространяли катехизис среди коренного населения, которое мало-помалу отказалось от своих богов и переняло верования и обычаи людей с другим цветом кожи, говорящих на чужом языке. Через картины, украшающие стены внутреннего дворика «Посада Альберто», монахи несли слово Божье воинственному народу.

Элена наняла реставраторов, чтобы сохранить фрески – картины по мотивам библейских сюжетов, от Ветхого до Нового Завета.

В детстве ей нравилась эта стена, которую мать много раз пыталась покрасить в белый цвет, но ни бабушка с дедушкой, ни Консуэло, ни тогдашний муж Соледад этого не позволили. Как только Элена взяла на себя управление гостиницей, начались реставрационные работы, и фрески обрели яркость и великолепие прошлых лет.

Под изображением распятого Христа находится дверь в комнату номер восемь, где двое следователей роются в вещах Игнасио Суареса Сервантеса – тех немногих, что остались после визитов Элены и детей писателя.

– Что это за штуковина? – спрашивает один из мужчин, не зная, как назвать статую Молоха, наблюдающую за ними с полки. Фигура с головой быка и телом человека с распростертыми в ожидании подношения руками.

Элена молча пожимает плечами. Она буквально слышит слова и голос Игнасио, когда тот с непостижимой для нее страстью рассказывал об этом божестве, которому поклонялись финикийцы, хананеи и карфагеняне: «В начале церемонии в храме жрецы играли на трубах, барабанах и цимбалах. Статуи