Разговор ушел в сторону, с чем мне пришлось смириться. Ясноедело, ничего существенного ни Толик, ни Настя об Алексе не расскажут.Отреагировали и тот и другая на мой внезапный интерес к нему хоть и с некоторымудивлением, но спокойно. Мартин, конечно, поинтересовался, кто такой Алекс, но,узнав, что он мой брат, интерес потерял.

Утром позвонил Алексей.

– Хочу прокатиться в город, где раньше жил твой брат, –сказал он.

– Зачем? – удивилась я.

– У моего приятеля там есть знакомый, который кое-что знаето твоей родне, – смеясь, пояснил он. – Могу взять тебя с собой.

Размышляла я недолго.

– Хорошо.

– Тогда встретимся на остановке возле твоего дома минутчерез двадцать. Хватит времени собраться?

Я заверила, что хватит.

Сборы заняли пять минут, оттого я пришла даже раньше, ноАлексей уже ждал меня. Я увидела рядом с остановкой его машину, а потом и егосамого: он вышел из магазина с двумя пачками сигарет в руках. На Алексее былаголубая футболка в обтяжку, и я некстати подумала, что голубой цвет ему к лицу.А еще подумала, что он, должно быть, нравится женщинам, о чем хорошо знает.

– Ты прекрасна, как весеннее утро, – насмешливо сказалон, распахивая передо мной дверцу машины. Только я собралась съязвить в ответ,как увидела Мартина, он появился из здания напротив, там была какая-то контора.Взглянул в мою сторону, но я поторопилась захлопнуть дверь, гадая, увидел онменя или нет. Машина тронулась с места, а Мартин стоял на тротуаре, провожаянас взглядом.

Через минуту у меня зазвонил мобильный. Это был, конечно,Мартин. Я ответила, ожидая вопросов и прикидывая, что соврать.

– У тебя все в порядке? – спросил он.

– Да, конечно.

– Что ж... пока.

Я разглядывала телефон в своей руке, досадливо хмурясь.

– Твой парень? – повернулся ко мне Алексей. Недождавшись ответа, он усмехнулся и тоже замолчал.

Нам предстояло преодолеть сто двадцать километров. Примернополтора часа на дорогу, пару часов на беседу... Ближе к вечеру мы должнывернуться, я успею встретиться с Мартином. То, что он видел, как я садилась вмашину, очень меня беспокоило. Он не спросил, с кем и куда я еду, но мнепридется все объяснить. Что все? Сказать, что я вдруг заинтересовалась своимпропавшим пятнадцать лет назад братом? Мартин хотел меня защитить и по этойпричине советовал не рассказывать следователю всей правды. А теперь я скаким-то типом пытаюсь выяснить, что за роль киллер отвел мне в своем плане.Очень умно. Мартина это вряд ли обрадует, и уж точно он меня не поймет. Я то идело поглядывала на телефон в своей руке, борясь с искушением ему позвонить.Вот только что я скажу? Нет, лучше дождаться вечера. Как я буду объяснять своеповедение, я понятия не имела. Но, глядишь, что-нибудь и придет в голову.

– Парень ревнивый? – спросил Алексей, наблюдая моистрадания. – Он тебя простит, поверь тренеру.

– Ты не мог бы заткнуться? – не очень вежливо попросилая.

– Я ж тебя утешаю. Жизнь прекрасна. Улыбнись.

– Подожду, когда с тобой что-нибудь случится, и тогда ужнепременно улыбнусь.

– Вот дрянь, – он беззлобно покачал головой. Досталсигарету, прикурил и вроде забыл про меня. Он то ли не успел побриться с утра,то ли счел это излишним, щетина отливала синевой, и, может, благодаря ейвыглядел он классическим злодеем из боевиков. Я смотрела за окно, чуть не плачаиз-за глупого происшествия и недоумевая, куда и зачем я еду. Но понемногууспокоилась, покосилась на Алексея, который без конца курил, чем здороводействовал мне на нервы, вздохнула и сказала:

– Вчера я встречалась с друзьями.

– Похвально, – кивнул он.

– Они мало что помнят об Алексе. Представь, он играл наскрипке.

– И что? Я, кстати, тоже на скрипке играл, – огорошилменя он.

Я решила, что он издевается. Представить такого типа соскрипкой все равно что меня за штурвалом истребителя. Конечно, чего в жизни небывает, но это все-таки слишком.

– Ты? – недоверчиво скривилась я.

– Ага. Батя у меня был водила, а мать воспитательница вдетском саду. У нее имелись свои представления о том, каким я должен быть. Вотона лет в шесть и определила меня в музыкальную школу. Это необычайно закалиломой характер. Так что маме большое спасибо.

– Ты имеешь в виду постоянные упражнения?

– Я имею в виду шпану с нашей улицы. Я рос в рабочем районе,там мальчишки со скрипочкой в пейзаж не вписывались.

– И ты, забросив скрипку, стал заниматься карате и настучалобидчикам по шее.

– Еще чего. Школу я закончил, с тройбанами, конечно, потомучто от музыки меня тошнило. Но граждане уяснили: я буду делать то, что считаюнужным. И мне плевать, кто и что думает по этому поводу.

– Я уже поняла, что ты крутой парень.

– Ага, – кивнул он, опять закуривая.

– Ответь честно, крутой парень, Викину семью убил Князев?

– Киллер.

– Ты понял, что я хочу сказать.

– Он со мной на этот счет не откровенничал.

– Но личное мнение у тебя есть?

– Мнение ничего не значит.

– Хорошо, не отвечай. Но в таком случае глупо рассчитыватьна мою откровенность.

– Ты сказала, «Алекс» – это производное от«Александра»? – задал он вопрос, видно желая сменить тему.

– Естественно.

– Почему естественно? Так могут звать и Алексея.

– Тебя так кто-нибудь называл?

– Меня все больше по фамилии.

– Фамилия у тебя впечатляющая.

– Мне тоже нравится. – Он взглянул на меня иусмехнулся. – Ладно, кукла, смотри в окошко и не язви. Я не очень-то терпелив.

– Сплошная самореклама, – фыркнула я, нопредусмотрительно замолчала.

Так, молча, мы и проделали остаток пути. Когда впередивозникла стела с названием города, Алексей достал мобильный и набрал номер.

– Геннадий Викторович? Да, это я... Я уже в городе, где вамудобно встретиться? Объяснять не надо, я здесь хорошо ориентируюсь.

Он отложил телефон, на меня внимания совершенно не обращал.

– Ты так и не сказал, кто этот человек.

– Хороший человек, если готов помочь. Или жадный. Мне безразницы, лишь бы польза от него была.