Я сделала вид, будто передумала идти в свой номер, и спустилась вниз.

— Я вам звонила, — с трудом объясняясь на французском языке, сказала женщина. Она говорила медленно и четко, выговаривая каждый звук. И что удивительно, с моим небольшим словарным запасом я ее очень хорошо понимала. Должно быть, мы учились по одной школьной методике. — Я приехала на похороны Ольги. Я сестра Ольги — Ярослава. Все говорят, что мы похожи.

— Сестра? — переспросил Анри и передернул плечами так, будто и впрямь увидел покойницу. — Видимо, родная. Вы, правда, очень похожи! Вот ключи от вашего номера. Позвольте, я отнесу ваши вещи наверх.

Анри выбежал из-за стойки, схватил чемодан и, постоянно оглядываясь на гостью, направился к лестнице.

Женщина последовала за ним, пройдя мимо меня в двух шагах. Теперь и я отметила, что дама словно сошла с портрета, который стоял в Ольгиной комнате. Те же широкие скулы, пухлые губы, раскосые глаза. Вот только волосы у Ольги были светло-русые, пышные, волнами ложащиеся на плечи — Ярослава зачесывала волосы в тугой «хвост», и были они темно-русыми.

«Надо же, как разворачиваются события. Сестра…. Да откуда она взялась? Ирина Аркадьевна не упоминала ни о какой Ольгиной сестре. Впрочем, если она с мужем взяла из детского дома одну девочку, это еще не значит, что у той не было родной сестры. Все банально просто: одну взяли, а другую — нет. Как же я забыла?! Ирина Аркадьевна обмолвилась, что муж хотел забрать из детдома несколько детей, а она не согласилась. Другое дело, как сестры нашли друг друга. Впрочем, и в этом загадки нет. Ирина Аркадьевна не скрывала, что ее дочь — приемный ребенок. Ольга могла искать своих настоящих родителей и таким образом выйти на сестру».

Через минуту Анри вернулся. Бросив на меня вопросительный взгляд, не нужно ли мне чего-нибудь, он вновь спрятался за стойкой. Я перегнулась через стойку и, путая английские и французские слова, спросила:

— Анри, у меня болит голова. Нет ли у вас таблетки от головной боли?

— Я не пользуюсь таблетками. Мне всегда помогает горячий травяной чай. Могу заказать для вас. Вам принесут в номер.

— Нет, спасибо. Я попрошу таблетку у кого-нибудь из жильцов. Мои соотечественники любят возить с собой ворох лекарств.

Я действительно собиралась попросить таблетку от головной боли и не у кого-нибудь, а у Ярославы. Набравшись наглости, я постучала в комнату, которую прежде занимала Алина.

— Да-да, войдите, — ответила новая постоялица.

— Извините, что вас беспокою. Вы с дороги… — изобразив на лице смущение, я наполовину корпуса протиснулась в номер, — наверное, хотите отдохнуть? А тут я… — я влезла окончательно. Теперь выставить меня отсюда было бы крайне трудно. — У вас случайно не будет таблеточки от головной боли?

— Да, разумеется, — Ярослава наклонилась над открытым чемоданом и достала упаковку анальгина: — Не знаю, кому как, а мне помогает только анальгин. Берите, сколько хотите — лекарство копеечное.

— Спасибо, одной таблетки будет достаточно. День сегодня выдался тяжелый. Вы уж простите меня, но я случайно услышала, кто вы. Хочу выразить вам свои соболезнования. Ваша сестра была человеком тонкой души. Добрая, сердечная, отзывчивая… Она откликалась на любую просьбу. Никогда не забывала, где ее корни. Друзья ее боготворили. Нам будет очень не хватать ее. Как жаль, что лучшие всегда уходят первыми. Царство небесное и вечная память. Ох, боже мой, какая трагедия.

Мой поток красноречия иссяк, и я замолчала, соображая, что бы еще такого сказать доброго и проникновенного о покойной, которую, надо отметить, даже в глаза не видела.

Ярослава, воспользовавшись паузой, поблагодарила меня:

— Мне очень приятно, что вы так тепло отзываетесь о моей сестре. Вы ее давно знаете? Близко? Расскажите мне о ней.

— Ну что сказать? Сами знаете… — пробормотала я в неподдельном смущении.

— К сожалению, мы только собирались познакомиться, но не успели… — глаза Ярославы стали грустными и влажными. — Дело в том, что нас в детстве разлучили.

— Да? Простите, я не знала, что у Ольги была родная сестра. Она не упоминала о вас, и я подумала, что вы ее двоюродная сестра, хотя сходство, конечно, феноменальное. А вы, случайно, не близнецы?

— Нет, я младше сестры на три года. Нашу мать лишили родительских прав, когда мне был год, а Оле четыре. Меня поместили в Дом малютки — Оля попала в детский дом. Потом ее удочерили, а меня… Видимо, документы кое-какие потерялись, и о моем существовании приемные родители Ольги даже не догадывались.

— И как же вы нашли друг друга? — спросила я отнюдь не из праздного любопытства. — Ведь прошло столько времени.

— Долгая история. Ольга узнала о моем существовании довольно поздно. Воспоминания о первой семье не сохранились. Она и детский дом помнила с трудом. А потом… Короче, она случайно узнала о моем существовании от приемной матери, Ирины Аркадьевны

— ???

— Ну да, — кивнула Ярослава. — Ирина Аркадьевна была уже в годах и боялась, что после ее смерти дочь будет остро переживать одиночество, вот и решилась раскрыть тайну удочерения. Ведь в детский дом попадают не только сироты? Разные бывают семейные обстоятельства. Несовершеннолетние девчонки рожают и по глупости оставляют детей в роддоме. Потом выходят замуж, других детей заводят. Ирина Аркадьевна надеялась, что и у Ольги кто-то есть, брат или сестра.

— Что-то поздно она спохватилась, — скривилась я в саркастической ухмылке, уверенная в том, что Ирина Аркадьевна прекрасно знала о существовании сестры Ольги.

— А зачем Ольге знать, что она неродная? — удивилась моей реакции Ярослава. — Если бы я взяла ребенка из детского дома, то тоже молчала. И Ирина Аркадьевна молчала, но потом все же решила открыться, наверно, предчувствовала, что ей недолго осталось.

«Зная Ирину Аркадьевну, трудно в это поверить. Скорее всего, хотела упрекнуть, вот и сказала, что надо было взять другую девочку», — пришло мне в голову.

— Два месяца назад Оля сделала запрос в детский дом, получила обо мне сведения, а потом списалась со мной. Я знала, что моя мать умерла, но даже не догадывалась, что у меня есть сестра. Я должна была встретиться с Ольгой неделю назад, но мне не сразу подписали отпуск. Пришлось поменять билеты. Были только свободные места на самолет, следующий в Париж. Дернул же меня черт остаться там на три дня — хотелось посмотреть Лувр. К тому же я очень волновалась перед встречей с Ольгой, боялась ее разочаровать, хотелось немножко приодеться. А когда я ей позвонила, мне сказали, что она скоропостижно умерла. Ужас!

— Значит, вы так и не успели познакомиться с сестрой?

— Нет.

— А Ирина Аркадьевна знала, что вы нашлись?

— Нет. Мне показалось, что Ольга готовила ей сюрприз.

— Сюрприз?

— Да. Когда я позвонила сюда по телефону, мне сказали, что Ольги больше нет, тогда я попросила переключить меня на Ирину Аркадьевну. Я хотела выразить ей соболезнования, а она даже не поинтересовалась, какая такая Ярослава звонит. Впрочем, находясь в горе, она могла и не понять, с кем разговаривает.