Меркурьев лениво курил и разговаривал с кем-то по телефону. Через пять минут почувствовав, что ему перемывают кости, он вернулся. И так совпало, что как только он сел за стол, в ресторан вошел еще один посетитель, вернее, посетительница — Ярослава.

Она поздоровалась и села на свободное место, как раз напротив Меркурьева. Стас и Валерий сразу уловили сходство Ярославы с Ольгой. Валерий нахмурился, изображая на лице недоумение, а Стас, не веря своим глазам, снял очки и нервно стал их протирать салфеткой. Степа смотрела то на Ярославу, то на меня, безмолвно требуя объяснений. Что я могла ей сейчас сказать? Не было у меня времени что-либо ей объяснять!

Дар речи не потерял один только Орлов.

— Портье говорил: должна прибыть родственница хозяйки. Вы, что ли?

Ярослава бросила на меня недовольный взгляд, как будто это я проболталась.

— Да, я сестра Ольги, но я ни на что не претендую, — понятно к чему, сказала она. — Вот, приехала в гости, да опоздала.

— Зато проводить в последний путь не опоздали, — брякнул Орлов. — Сразу двух родственниц.

Между делом он уже допивал третий бокал пива и на фоне остальных был чрезвычайно говорлив.

— Приношу вам свои соболезнования, — склонил голову Меркурьев.

— Спасибо. Принесите мне, пожалуйста, кофе, — обратилась к официантке Ярослава.

— Вы уже бывали во Франции? — ради приличия спросил Аристарх Бенедиктович.

— У сестры? — переспросила Ярослава. — Нет. Я вообще во Франции в первый раз. Кое-что уже успела посмотреть: Париж, Лувр… — сказала она и замолчала, по скучным лицам присутствующих догадавшись, что им все равно, понравился ли ей Лувр или нет.

Меркурьеву принесли заказ, он с аппетитом принялся есть. Я позавидовала его самообладанию: все молча смотрели на него, видимо, не решаясь подняться и уйти.

Мучительную тишину нарушили Дмитрий и Виктория. Оставив мольберты у входа, они прошли к столу.

— Давненько вас не видели, — приветствовал их Орлов.

— А утром не в счет? — съязвила Вика, как будто не замечая посторонних. — Вы, Григорий, в своем амплуа, — добавила она, намекая, что Орлов уже в стадии хорошего подпития.

— Ага, мои глаза тоже тебя бы не видели, — не остался в долгу Орлов. — А что, шедевр уже написали? — спросил Григорий, ставя ударение в последнем слове фразы на второй слог.

— Гриша, не надо приставать к Вике, — миролюбиво попросил Дмитрий. — Мы все здесь на нервах. Здравствуйте, — поздоровался он, посмотрев сначала на Меркурьева, потом на Ярославу.

— Познакомьтесь, это Дмитрий и Виктория, о которых я вам рассказывал, — представил их Валерий. — Они художники. А это….

— Работник консульства Аристарх Бенедиктович, — назвался Меркурьев.

— Ярослава Архипова…

Она не стала уточнять, кем приходится Ольге. За нее это сделал Орлов:

— Сестра покойной Ольги. Новая хозяйка вот этого всего, — Григорий обвел взглядом помещение. — Других родственников у Ольги вроде не было. Если не считать Ирину Аркадьевну, конечно. Но она того… тоже тю-тю.

— Нет-нет, что вы! Мне ничего не нужно! После похорон я сразу уеду, — мотнула головой Ярослава. — Ни дня не останусь.

— Кто ж от наследства отказывается? — хмыкнул Стас.

— Я! Я не привыкла жить в роскоши! — открещивалась от наследства Ярослава, причем так активно, как будто ее обязывали вступить в права прямо сейчас. Бедняжка не знала, что, по сути, и Ольга не являлась наследницей господина Матье.

Меркурьев продолжал уплетать цыпленка, лишь изредка бросая взгляд на присутствующих. Казалось, ему и дела нет ни до Ярославы, ни до остальных.

— Вы хотите сказать, что вам не нужна ни гостиница, ни виноградники? — не отставал Стас. — Отчего же заявились сюда аккурат после смерти сестры?

Он был чересчур агрессивен. Мне даже стало жалко Ярославу.

— Я давно планировала поездку, но ….- замялась она, не став говорить, что Ольгу никогда не видела, и та, возможно, еще два месяца назад даже не подозревала об ее, Ярославы, существовании, — но опоздала. А что касается наследства, повторяю, мне ничего не надо. Я сама зарабатываю на жизнь.

«Как же у нас любят делить шкуру неубитого медведя, — промелькнуло в моей голове. — Думаю, Ярослава не особенно рассчитывает на наследство, понимая, что родство с Ольгой еще нужно доказать».

Неожиданно на защиту Ярославы встала Виктория:

— Слушай, отлипни от человека. Что она будет со всем этим делать, тебя не касается. Захочет — продаст, захочет — сама здесь жить станет.

— И, правда, нам-то что? — с полным равнодушием в голосе сказал Орлов.

Стас прикусил язык. Виктория довольно хмыкнула. И опять все примолкли.

— А не знаете, когда будут хоронить Оленьку и Ирину Аркадьевну? — после затянувшейся паузы поинтересовалась Ярослава.

— Понятия не имеем. Скорей бы уже, — буркнул Валерий. — Простите, не хотел задеть ваши чувства. Просто у меня голова от всего этого раскалывается.

Он поднялся и, не прощаясь, вышел.

— Вашему другу нездоровится? — поинтересовался Меркурьев.

— Да, у него давление подскочило, а он таблетки где-то потерял. В аптеке без рецепта не продают. Вы уж его простите, — сказал Стас, повернув голову к Ярославе. — А что касается похорон… Даже не знаю, кто вам сможет ответить, — вздохнул он.

— Думаю, если не завтра, то послезавтра, — с полной уверенностью сказал Меркурьев. — Дело практически закрыто, да и картина ясна.

— Какая картина? — спросил Дмитрий.

— Общая картина, — ответил адвокат, вытер губы салфеткой и отодвинул от себя тарелку. — Приятного всем аппетита, — сказал он, поднимаясь из-за стола.

Никто так и не решился задать волнующий всех вопрос: что, собственно, ясно. Меркурьев ушел. Ярослава допила свой кофе и, простившись, тоже вышла.

— Пойду пивка попью в заведении напротив, — известил присутствующих Орлов.

Засобирался и Стас. Понимая, что у Степы с Дмитрием и Викторией уже сложились какие-то приятельские отношения, я тоже деликатно испарилась.

Очень хотелось поговорить с Меркурьевым, но при Ярославе, которая что-то пыталась выяснить у Анри, я к нему ломиться в дверь не стала, а поднялась к себе и позвонила по внутреннему телефону.

— Аристарх Бенедиктович, мы могли бы поговорить?

— Хорошо, что позвонили. Я как раз собираюсь на прогулку. Если хотите, присоединяйтесь. Встречаемся в холле через десять минут.

— На прогулку? — удивилась я.

А как же беседы с подозреваемыми? Четыре человека, Веня не в счет, могли запросто проломить Ольге голову. Когда он собирается со всеми разговаривать? А еще их надо спровоцировать, чтобы они допустили ошибку и выдали себя. Разве не об этом мы договаривались? Сейчас каждая минута дорога. Если дело дойдет до суда, то оправдать Алину будет крайне сложно. И при таком раскладе он зовет меня на прогулку?