себя девочкой? Вряд ли. Этот наряд, эта прическа, подруга твоя, в конце концов. — я нарочито зевнул. — Показуха. Или же тонкий расчет. Ты ведь неглупая, это видно. Вон как парня выдрессировала. А за счет него, за счет его силы, я полагаю, и с другими общий язык нашла. Я прав?

Молчание.

Желание разговаривать пропало. Чувствовал я себя прескверно: пристыженным, усталым, да еще и каким-то старым. Еще бы: ударил девушку (мнящую себя мужчиной, но тем не менее), избил двух подростков, запугал остальных, а теперь еще пытаюсь устроить допрос. А там и до поучений старшего младшему недалеко.

Хорошо, что в этот момент дверь распахнулась, и в помещение вошли двое. Слон был первым, за ним — Тимофей. При взгляде на мальчика стыд и угрызения совести по поводу моих зверств исчезли без следа. Он был белее мела, под левой скулой огромный кровоподтек, нос распух, а на грязной футболке бурели большие пятна.

Сильное желание ударить появилось вновь, пришлось сделать над собой усилие. Я на секунду закрыл глаза, глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух сквозь стиснутые зубы. Особо не полегчало, поэтому я, взяв Тима за руку и кивнув Косте, вышел из воняющего кислым и горьким сарая. Проходя мимо Слона, я издевательски кинул ему:

— Ты ей не нужен. Она сама мне сказала.

18.

В Машине я смочил водой два куска ткани — один дал Тимофею, другим аккуратно обработал царапину на щеке. Потом запустил двигатель и выехал в туман.

Оба мальчика сидели сзади, и Костя тихо пересказывал другу подробности сегодняшнего происшествия.

— Тим, как ты себя чувствуешь? — спросил я, посматривая в зеркало на лицо ребенка. Бледность отступила в пользу румянца, запекшуюся кровь на подбородке парень оттер.

— Нормально.

— Голова не болит? Не кружится?

— Нет. — он посмотрел в зеркало, наши взгляды встретились, и он впервые слабо улыбнулся. — Сотрясения нет, если вы об этом. Поверьте, я знаю, о чем говорю — меня били и сильнее. — добавил Тим на мой скептический взгляд.

— А почему?.. За что тебя?.. Ммм… — я хотел сказать «взяли», но эта фраза подходила больше для закоренелого преступника. — Что вы не поделили с Котами?

Он равнодушно пожал плечами, а Костя затараторил (в Яме он был явно напуган и теперь был необычайно словоохотлив):

— Это Коты. Иногда достаточно косого взгляда, чтобы кто-то из них обратил на тебя внимание. Ну а дальше все, как обычно — забирают все, что им понравится, и попробуй не отдай. А могут просто навешать. Чтобы других запугать.

«Эх, вы! Вас же больше! Собрались бы толпой человек пятьдесят, да накостыляли им!». Эта стереотипная фраза любого взрослого, в силу своего возраста и жизненного опыта, совершенно не понимающего детской трагедии, шевельнулась и в моей голове, но я догадался не открывать рот.

В этой ситуации все было не так, как у меня когда-то. «Раскрашенное» лицо Тимофея не походило на разбитый в школьной драке нос, подростки в хибаре не просто пробовали алкоголь, а хлестали его похлеще заправских алкашей из бара «Под куполом». И Кот (или Кошка, да не все ли равно!) не была похожа на зациклившуюся на феминизме особу. Она-то поразила меня больше всех своей искренней злобой, жестокой расчетливостью в драке, холодным равнодушием по отношению к напарнику, который, не разбираясь, бросился выручать своего кумира. Слон — возможно, единственный не пропащий человек во всей этой шайке, бриллиант среди стекляшек. И только благодаря ему, быть может, еще не все потеряно среди этих маленьких взрослых.

Пока Машина медленно катилась в сторону от Рынка Ресурсов, я соображал, куда нам ехать. Основная цель поездки известна — отвезти ребят к ГэКу, но я, циничная сволочь, заведомо решил немного изменить маршрут ради дела, столь сильно занимавшего меня в последнее время.

— Ребята, мне нужно с вами поговорить. И кое о чем попросить…

Оба друга с готовностью подались вперед, не выявляя никаких признаков недовольства. Я пожевал губами: однако, насколько полезны будут избитый двенадцатилетний подросток и его не отошедший от испуга друг? И решился:

— Мы сейчас заедем в одно секретное место, которое я могу показать только вам. Потом сразу же — к Виктору.

Предложение было единогласно принято и всю оставшуюся часть пути Костя и Тимофей не отлипали от стекол и от меня, пытаясь угадать, что же это за тайное место и какая помощь от них требуется.

Машина подкатила к кованым воротам с бронзовыми львами, я дал ребятам по заранее приготовленному противогазу («говорю же, циничная сволочь…») и начал объяснять:

— Вам нужно пролезть между прутьями и попробовать приподнять запор, удерживающий створку. Если получится, попытаемся вместе откатить воротину.

Костя прошмыгнул на ту сторону, практически не задержавшись, Тим зацепился широкой курткой, но тоже пролез. Минуту я прислушивался к возне и тихому чертыханию. Из-за кирпичной кладки показался Тимофей:

— Не получается. Запор прикипел насмерть.

Я помолчал.

— Тогда переходим к плану «Б». Вылезайте.

В Машине я сказал:

— На эту территорию можно попасть через два входа. Этот для нас закрыт…

— А может, протараним?! — глаза Тимофея сверкнули, кулаки азартно сжались. Я укоризненно глянул на него и закончил:

— …но есть еще один. Ворота там обычные, замок навесной. Беда в том, что они закрыты изнутри.

— У вас в багажнике есть лестница. — зачастил Тим. — Мы с Костей перелезем и перекусим дужку.

— Зачем перелезать? — рассудительно заявил Костя. — Мы зайдем здесь, пройдем через двор и откроем ворота изнутри. А вы подъезжайте снаружи.

Вот как оказалось все просто. К моему стыду, план «Б» тоже подразумевал использование лестницы. Однако:

— Подъехать с той стороны не удастся. Там поперек дороги поваленный электрический столб. Но это неважно. Мне главное попасть внутрь, а вместе мы сможем открыть этот запор.

Пока я ковылял, опираясь на тяжелый лом, ребята успели все сделать и теперь ожидали меня возле открытой створки. Точнее, ждал Тим, подбрасывая и ловя сломанный замок, а Костя бродил между полуразобранными кузовами, завороженно оглядывая все вокруг:

— Это!.. Это просто… клад!

Я хмыкнул, но на меня он не смотрел. Костя гладил ржавые и выцветшие бока машин, открывал и закрывал двери, нажимал кнопки. Пришлось дважды его окликнуть.

Проходя мимо злополучного дерева, я мельком взглянул на чернеющее в красной стене отверстие и поежился от воспоминаний.

Затвор действительно приржавел накрепко, но рычаг из лома сделал свое дело, и с приятным хрустом он полез вверх из гнезда. Рейка, по которой двигалась секция, тоже покрылась ржавчиной, но втроем мы смогли сдвинуть тяжелую воротину. Я достал из багажника канистру масла и обильно полил все