тон девушки был совершенно не радушным.

Я не ответил, лишь качнул нагруженными руками. Тут только ее глаза опустились ниже и приобрели, наконец, осмысленность. Юля резко открыла дверь и посторонилась.

Не останавливаясь, я внес ребенка в комнату и положил на кушетку.

— Что с ним?

— Я его ударил… — начал я, но договорить не успел.

— Ты ударил ребенка?!

— Дослушай. Мне пришлось, чтобы надеть на него противогаз, иначе он бы отравился.

Юля посмотрела на меня с явным подозрением и помотала спутанной шевелюрой. Видать, мое объяснение не прибавило ясности, но помогло определиться с дальнейшими действиями. Она быстро расстегнула куртку мальчика, достала из шкафа флакон и вату, пропитала и поводила перед его носом. По комнате поплыл запах нашатыря. Тим дернулся и открыл глаза. Увидев склоненное перед ним женское лицо, он слабо улыбнулся и попытался подняться.

— Не торопись. — сказала Юля, аккуратно, но настойчиво укладывая его обратно. — Скажи, как тебя зовут?

— Ти… — он облизал пересохшие губы. — Тимофей.

— Голова не кружится? Не тошнит?

— Нет.

— Хорошо. — она посмотрела на меня. — Сотрясения вроде нет.

У меня вырвался вздох облегчения. Надо сказать, пока тащил бесчувственное тело сюда, я здорово сдрейфил.

Юля отослала меня в кухню за водой. Пока я осваивался в незнакомой (почти незнакомой) комнате и искал необходимое, нахлынула неприятная грусть: что-то в последнее время слишком часто мне приходилось бить детей. А из комнаты слышались тихие голоса: Юля спрашивала, Тим отвечал.

Со стаканом в руке я вошел в комнату и протянул девушке. В ее глазах больше не было подозрения — похоже, Тимофей объяснил причину беспамятства куда лучше меня.

— А почему ты оказался в тумане без противогаза? — спросила она.

Едва порозовевшие щеки мальчика вновь стали белыми. В сильном беспокойстве я тоже успел позабыть про полыхающий стадион.

— На Рынке пожар. — коротко ответил я за мальчика. — Мы как раз ехали туда, когда увидели огонь… Короче, Тим расскажи все, а я поеду туда.

— Я с вами. — он снова сделал попытку сесть, но Юля вновь мягко его остановила.

— Будь здесь. Я разузнаю все и вернусь.

— Но…

— Тим. — я подошел к нему и заглянул в лицо с распухшим носом и кровавыми разводами (в груди кольнуло). — Обещаю, что в первую очередь выясню все о твоей семье.

Кажется, он мне поверил.

— Да… — вспомнил вдруг я и виновато обратился к Юле. — Прости, что мы вот так…

— Как? — с веселой иронией переспросила она. — Ворвались ко мне в дом, разбудили после ночного дежурства, да?

— Да. — а что еще мне оставалось ответить.

Девушка махнула рукой:

— Пусть побудет здесь. Я понаблюдаю за его состоянием. Поспать все равно больше не удастся.

— А как вы туда войдете? — поинтересовался вдруг Тим. — Если на Рынке пожар, его наверняка изолируют.

Об этом я не подумал.

— Решу на месте.

Тим встал, подошел ко мне и притянул мое ухо к себе, прошептав слово. Я выпрямился и недоуменно посмотрел на него.

— Это код для личной охраны. — объяснил мальчик. — Для жителей Рынка код меняется каждый день, но это слово — наш личный пароль. Это мы с папой придумали, когда я был маленький. Если отцу этого будет недостаточно, скажите: «Наб». Он поймет.

Я повторил оба слова про себя.

— Вы ручаетесь, что поможете? — спросил Тим, глядя снизу вверх.

— Ручаюсь. — чувство дежавю вновь посетило меня, когда дверь тамбура с шипением закрылась за спиной.

21

Когда я веду Машину, меня всегда посещают мысли. Это совсем не мешает мне глядеть в оба, успевать анализировать дорожную ситуацию. Напротив, сидя за рулем, слушая рокот двигателя, ощущая вибрацию и понимая, что все это управляется мной, я максимально сосредоточен и спокоен; многие проблемы решаются, трудновыполнимые задачи кажутся проще. Иногда в Убежище я даже специально спускался в гараж и засыпал в салоне Машины, держа в руках руль и чувствуя необъяснимую защиту, а полусидячий сон не вызывал ровным счетом никаких неудобств.

Вот и сейчас, выхватывая внимательным взглядом выплывающие из тумана предметы, здания, покореженные остановки, я думал.

Тим еще в нашу первую встречу объявил, что ненавидит своих родителей. Ненавидит отца. Но вспомнил о нем, когда увидел объятый пламенем Рынок. «Мама, папа» — закричал он, это я точно помню. А еще у них были общие игры, секреты. Да все ли так плохо в их отношениях? Человек вечно занят, но то удел любой влиятельной личности. Чтобы в наше туманное время в доме царил мир, спокойствие и безопасность, надо приложить массу усилий и немалым жертвовать, в том числе и общением с близкими. Человек выбрал непростой путь, и мне, как искателю спокойствия, его действия понятны, но как одиночке — куда проще.

*****

Машину я оставил в темном и глухом переулке недалеко от Рынка — заезжать на территорию мне показалось верхом неосмотрительности. Проверил обрез, зарядил его пулями, убрал за спину, в сумку положил два фильтра и с рацией в руке быстрым, но осторожным шагом направился к ближайшим воротам. Пламени пожара видно не было.

Помня, что у охраны вполне может оказаться оружие с тепловизором, я не старался прятаться, чтобы в моих действиях не усмотрели ничего диверсионного. Крадущийся в тумане человек и для меня казался бы подозрительным. У самых ворот туман пронизал луч света, озарив мою фигуру. Рация в руке пискнула, зашипела и строго приказала стоять и не двигаться.

Что ж, стоит прислушаться. Я замер, разведя руки. Через некоторое время из тумана материализовались двое в форме охраны Рынка. Один взял меня на мушку, другой подошел вплотную и глухо спросил:

— Какова цель вашего визита на Рынок ресурсов?

Как будто ничего не произошло. Я ответил с максимальной вежливостью, на которую был способен, что хочу, мол, после тяжелого трудового дня заскочить в любимый бар «Под куполом», пропустить по паре кружек с Максимом, тамошним барменом.

— Оружие есть?

Я медленно достал обрез, указал на нож на бедре, заметив, что ношение оружия на стадионе не запрещено.

— Не запрещено. — согласился охранник. — Однако не приветствуется. Особенно, в последнее время.

— А что случилось в последнее время? — Я ухватился за это выражение, как за возможность больше узнать про пожар, выражая совершенную неосведомленность.

Страж удивился, но тщательный обыск и проверка не выявила ничего сомнительного, поэтому он поделился со мной некоторой информацией.

В ангаре, где хранились автомобили торгашей, взорвалась бочка топлива. Огонь не перекинулся дальше, его удалось потушить внутри ангара, туман тоже не проник во внутренние помещения и центральный зал. Сгорели две машины и сильно повредились ворота, среди присутствующих