затуманенном взоре он видел, как Брон вновь выпрыгнул из укрытия, и вскрыл горло очередного противника. Это порадовало умирающего гладиатора. Он хищно улыбнулся и закрыл глаза, не видя, как его товарища зажали в кольцо и зарубили словно загнанного зверя.* * *

Рамон и Гораций положили Центуриона на землю, и сами рухнули рядом, переводя дух. Ификл и Сириус стояли неподалёку и беспокойно озирались по сторонам, выглядывая среди кустов и деревьев признаки погони.

— Как думаете? — спросил Сириус, — Они уже погибли?

Ему никто не ответил, но все понимали, что их товарищей уже нет в живых.

— К чёрту это всё, — выдохнул Гораций и поднялся, опёршись о трезубец, — я больше не желаю убегать.

Он вышел вперёд и встал лицом туда, откуда должны были явиться легионеры.

— Если уж мне суждено погибнуть сегодня, я сделаю это по-своему.

— Мне кажется, смерть в бою не отличается от любой другой, — заметил Рамон, — но кто я такой, чтобы бросить товарища в его последней битве?

Гладиатор встал рядом с братом по оружию и приготовился к бою.

Ификл молча переглянулся с Сириусом, посмотрел на Центуриона, кивнул ему и занял место в ряду с другими гладиаторами. Сириус подошёл к ним, но крепкая рука Рамона остановила его.

— Ну уж нет, имперец, — говорил чернокожий гладиатор, — твой час последней битвы ещё не настал. Бери своего командира и двигайтесь дальше. Верните орла домой и расскажите всем, что Рамон, Гораций, Герадот, Брон и Ификл погибли как герои.

— И, что они погибли не рабами, но свободными людьми, — добавил Ификл.

— И, что Империя — в долгу у гладиаторов, — договорил Гораций.

Сириус ошеломлённо посмотрел на воинов арены, а затем подбежал к командиру и помог ему подняться.

— Клянусь, — говорил он, — о вас будут помнить до конца времён. Каждый в империи будет знать о вашем героизме!

— Уходите же! — поторопил Рамон, — Не стоит растягивать горькие мгновения прощания.

Сириус кивнул отважным воинам и, держа одной рукой аквилу, а другой — Центуриона, поспешил дальше вглубь леса.

— Как думаете? — спросил Ификл, когда гладиаторы остались одни — Скольких мы заберём с собой?

— Лично я — не меньше дюжины, — усмехнулся Гораций, перехватывая трезубец.

— Дюжины? — переспросил Рамон, — Друг мой, я собираюсь забрать с собой не меньше двух десятков.

— Ничего-то у тебя не выйдет.

— Может поспорим?

— Давай. Если ты проиграешь, будешь до конца дней угощать меня вином.

— Ох-ох, хорошо! Но если выиграю, ты отведёшь меня в дом удовольствий и оплатишь любую женщину, какую я выберу.

— Договорились.

Гладиаторы кивнули друг другу и поудобнее взялись за оружие. Они ждали легионеров с нетерпением. Чутьё подсказывало, что враги уже близко. По телу бегало хорошо знакомое ощущение, которое бывает только перед боем и стимулирующее тело и разум отбросить всё лишнее и сосредоточиться только на одном — сражении с противником.

Когда среди деревьев показались легионеры, гладиаторы первыми бросились в атаку. Они не ведали страха. Их сердца были полны отваги и решимости. Несмотря на неминуемую гибель, воины арены улыбались от радости, так как шли в свой последний и самый славный бой.

* * *

Сириус и Центурион двигались всё дальше. Несмотря на усталость, претореанец упорно шёл вперёд, поддерживая своего командира и неся драгоценную реликвию. Каждый шаг давался ему непосильным трудом, но Сириус не сдавался. Он отказывался принимать, что их путь закончится вот так. Он не верил, что слуги Империи, пройдя через столько испытаний и лишений не заслужили права на славный финал. Он твёрдо знал, что должен выстоять и пройти этот путь до самого конца.

— Опусти меня, — вдруг сказал Центурион, и Сириус послушался.

Он положил командира и сел рядом, тяжело дыша и внимательно слушая, что тот прикажет.

— Иди дальше сам, — сказал Центурион.

— Что?

— Ты слышал. Со мной у тебя нет и шанса добраться до форта. А один, ты справишься.

— Но Центурион! Как же так?! Я.… Я не смогу Вас оставить.

— Сможешь. И оставишь. Это приказ, аквилифер Сириус. Выполни свой долг и донеси аквилу в безопасное место!

— Но как же Вы?! Так нельзя!

— Я останусь здесь и выполню свой долг. В конце концов, я просто устал, парень, и больше не могу идти.

Центурион посмотрел с улыбкой на подчинённого и положил руку ему на плечо.

— Иди, — сказал он, — и помни обо всём, что произошло. Кто-то из нас должен выжить, чтобы рассказать всем остальным о героизме павших. Иди же! В последний раз говорю!

Сириус медленно поднялся. Он переводил взгляд с орла в руках на командира и впервые в своей жизни задумался, стоит ли честь Империи всех погубленных жизней.

Он последний раз, посмотрел на Центуриона, который не сводил с него суровый взгляд, быстро развернулся и побежал прочь, едва разбирая путь через слезившиеся глаза.

Убедившись, что Сириус убежал достаточно далеко, Центурион улыбнулся и поудобнее улёгся на земле, глядя сквозь кроны деревьев на лениво плывущие по небу облака.

Глава 20. Стекло под ногами

Чародей нашёл ученика утром на берегу реки. Алекс лежал в обнимку с юной амазонкой, закутавшись в меховое одеяло. Усмехнувшись про себя, Чародей пошевелил рукой, и на лицо юноше разлилась струя воды.

Раскашлявшись, Алекс резко проснулся и перевернулся. Увидев учителя, он тут же вскочил на ноги, прикрывая наготу, и смущённо покраснел.

— Учитель! — заговорил он, — Я…

— Прошу, — Чародей останавливающе поднял руку, — можешь избавить нас обоих от ненужных объяснений. Жду тебя через десять минут вон там.

— Мы что уже уходим? — чуть успокоившись, спросил Алекс у уходящего учителя.

— Конечно, малыш, дела не ждут.

Чародей ушёл, оставив ученика наедине с юной амазонкой, проснувшейся от шума и сонно потягивающейся на земле.

— Ты уже уходишь? — спросила она, видя, как Алекс одевается.

— Дела не ждут, — ответил юноша, улыбнувшись, и пожал плечами.

*