Выстрелы приближались. Мелкая дробь гулко стукнула в железный бок укрытия.

— Твою мать, и что нам всем с этими штуками делать?! — спросил у Эша Дарий.

— Сражаться со всеми, кто против нас, — жестко ответил Эш.

— Но ведь там твоя мать!..

— Я помню! — резко оборвал его парень, и открыл следующий гроб. На это раз запоры открылись довольно легко, и внутри Эш обнаружил дигира лет двадцати пяти, с необычно длинными для мужчины иссиня-черными волосами и раскосыми глазами, в одежде служилого стигматика.

— Тигр или червь? — в лоб спросил его Эш.

— Червь, — коротко ответил тот неожиданно низким голосом.

— А ну посмотрели все сюда! — обернувшись, позвал присутствующих Эш. — Этот дингир — наш тоннель домой. Не выживет он — все так и помрем на острове, ясно?

У Ларса вытянулось лицо.

— Ты знал о нем?.. Однако…

— Что, не такой уж я тупой? — зыркнул в его сторону Эш.

И в этот самый момент с помощью Дара и Гидры на свободу вырвался последний дингир — некрупный, жилистый и серебристо-седой мужчина с молодым лицом.

— Я не сдамся!!! — взревел он, разгоняя движением плеч мерцающее серебристое сияние от стигмы по затекшему телу. — Я не сдамся!..

Гидра хотел было ломануть тому под челюсть, но Дар принял удар на себя.

— Охренел? Хочешь инициировать сражение и всех остальных без сил оставить? А ты — пошел нахрен, идиот! — рявкнул он на тигра. — Доброго пути!

Дарий потянул прикрытую дверь, как бы давая очумевшему от неволи воину дорогу.

Но, прежде чем отступить, сам прильнул к приоткрывшейся щели.

И остолбенел.

— Эй, слышьте?.. А здесь того… — проговорил он.

Его интонация была такой жуткой и странной, что у Эша по спине пробежал озноб.

Все разом умолкли, даже слегка одуревший в своем ящике тигр. И только сейчас все поняли, что снаружи совершенно тихо.

Ни взрывов, ни выстрелов, ни железного лязга оттуда больше не доносилось.

Переглянувшись, как старые знакомые, люди потянулись к выходу.

И когда дверь перед ними приоткрылась, у всех изумленно пооткрывались рты.

С неба сыпался снег. Он кружил в потоках воздуха и ложился на выбеленные ветви, на покрытые густыми пуховыми облаками кустарники и на белую землю. Черные птицы умиротворенно купались в нем, как в луже воды, отчего их перья покрывались будто бы мукой. Белый снег разросся на крышах домов, он пробивался в кирпичной кладке и окутывал потерявших свою жизненную силу роботов.

А на подступах к комплексу застыли железные монстры технического корпуса. Их тоже окутывал все тот же пуховый снег, будто кто-то накинул на каждого из них овечью шаль.

— Снег посреди Эмеша, — чуть слышно прошептал Эш, ступая по мягкому ковру.

Он медленно осмотрелся вокруг, как зачарованный. А потом вдруг расхохотался.

— Эй, а чего все застыли? У нас — летний снег! Битвы не будет! Вернее, она только что закончилась. Больше никаких роботов и боевых машин, только люди, духи и Первый! По крайней мере, здесь, на этом острове. Нам осталось только…

В этот момент чрево одного из чудовищ раскрылось, и из него выбралась стройная женская фигура.

Она так и не сняла шлем, но Эш сразу догадался, что это мать.

Тигр заревел, готовый броситься на нее, но Эш встал между ним и женщиной.

— Не сметь! — приказал он, угрожающе выпуская когти. — Предупреждаю: с любого, кто ее атакует, я враз сдеру кожу!

— А тебя что, разве кто-то выбрал командиром? — усмехнулся гидра. — Не многовато на себя берешь?

— Хочешь обсудить это прямо здесь, или до родной Иркаллы потерпишь? — прищурился Эш.

Гидра фыркнул, но возражать больше не стал.

А Эш направился к матери.

Увидев, что он идет к ней, Марьяна остановилась.

— И что теперь, Эш? Добьешь нас всех прямо сейчас? Или оставишь умирать долгой мучительной смертью? Прав был Единый. Ты — не человек, тринадцатый. Ты — чудовище, способное поднять руку на собственную мать!..

Он не видел ее лица. Но почему-то сейчас его воображение рисовало на нем неприятное выражение — смесь разочарования и брезгливости.

Обида взыграла в нем.

Он хотел было крикнуть, что обречь на мучительную жизнь того, кого считаешь своим ребенком, ничуть не менее чудовищно. И что она сама шла сюда со своим отрядом явно не для того, чтобы высечь непослушного сына в приступе нежной любви.

Он хотел крикнуть — но вместо этого негромко произнес:

— Забирай своих и уплывайте отсюда как можно быстрее, пока ваша подводная лодка не заражена. И больше я тебе ничего не должен.

Оставив Марьяну, Эш вернулся к дингирам.

— Ну а теперь давайте решать, что будем делать дальше, — сказал он, глядя на них совсем не юношеским, взрослым взглядом. — Конечно, мы можем сейчас бросить жребий и начать убивать друг друга, как и было задумано дюжиной уродов во Внутреннем круге. А можем попытаться объединиться и вместе поубивать этих самых уродов. Выбор за вами.

Девушка с птичьими стигмами сразу вся будто сжалась, готовая в любой момент дать отпор. Шаккан огляделся испуганными глазами, тигр усмехнулся…

— Да какой уж тут бой, — первым подал голос Червь. — С грязным задом да на необитаемом острове? Чушь.

— Вот только останется ли это чушью, когда мы обратно вернемся? — заметил Гидра.

— А мы вернемся?.. — подала голос девушка, пристально наблюдая за тем, как из железных монстров технического корпуса выбираются андроиды. — Мы ведь, кажется, на острове. Или среди вас есть мореходы?..

— А нам море ни к чему, у нас есть способ попривычней и понадежней. Верно? — сказал Эш, глядя на Червя в упор и многозначительно приподняв бровь.

Губы раскосого дингира тронула тень насмешливой улыбки.

— Не сказал бы. Или ты точно знаешь, в каком направлении и как далеко нужно двигаться, чтобы не вынырнуть из норы на дне океана прямиком на тот свет?

Эш никак не прореагировал на усмешку Червя. И очень серьезно ответил:

— С этим проблем не будет. Я скажу, куда двигаться и когда можно будет подниматься на поверхность.

Улыбка у раскосого испарилась с лица.

— Если так, то поехали.

— Только сначала бы себя в порядок привести, — проговорила девушка, опустив глаза.

Ларс хмыкнул.

— Да не напрягайся ты так. Кто никогда не обсирался, тот жизни не нюхал, — он ободряюще хлопнул ее по спине.