к чему в этом царстве-государстве, – нарушил молчание Андрей. – Только всё же непонятно, какой «Сатана там правит бал». Ты, Стас, не обсуждай это всё ни с кем, так, на всякий случай. Неизвестно, какая власть завтра в стране будет. Мы с мамой на режимных предприятиях работаем, дед – член партии. У нас на работе ничего пока не изменилось. Первый отдел с личными делами сотрудников никто не закрывал.

Татьяна решила газету отнести на работу, не оставлять дома. Вдруг Стасик найдёт её и потащит в школу, мало ли как к этому учителя отнесутся. Лучше не рисковать.

В институте за ночь ничего не изменилось. То же безвластие и неопределённость. Руководства по-прежнему на работе нет, что делать – непонятно.

С некоторым опозданием пришла Неля, и Татьяна удивилась произошедшей с ней перемене. Физиономия оживлённая, как и накануне, глаза сияют, но в них горит явно не пламень революции, а что-то другое.

Неля неохотно отвечала на расспросы о двухдневном стоянии на баррикадах, чувствовалось, что эта тема перестала её занимать. Интересно, а что, собственно, вытеснило из буйной Нелькиной головушки всю революционно-демократическую пыль?

Когда любопытствующие сотрудники наконец отстали от Нели и ушли на стенд, Татьяна спросила:

– Газета вчерашняя тебе нужна? Я принесла, хочешь – забирай, но с отдачей.

– Да фиг с ней, с газетой. Наплевать мне теперь на всю эту политику, без меня разберутся, – беззаботно ответила девушка.

– Да я уж вижу, что с тобой что-то произошло вчера. Надеюсь, хорошее? – поинтересовалась Татьяна.

Чувствовалось, что Нелька очень хочет чем-то поделиться. Она помолчала в сомнении, а потом всё-таки решилась:

– Тебе расскажу, только никому не говори. И советов мне никаких не надо, всё равно слушать не буду. Представляешь, я там, на баррикадах, познакомилась с одним человеком, и мы сегодняшнюю ночь вместе провели. Так хорошо мне никогда в жизни ещё не было, всё, всё хорошо было!

Неля немного помолчала, предаваясь приятным воспоминаниям.

– На площади он меня вчера ждал, обрадовался очень, когда я пришла. Мы и про баррикады все эти сразу забыли, пошли сразу с ним вместе куда-то по улицам. Не помню и куда. Говорили – говорили, он про свой институт рассказывал, я тоже про работу нашу что-то плела. Он младше меня, учится ещё. А потом целовались, он смеялся, что не умеет, а я говорю, я ещё хуже не умею. Тогда он предложил к нему домой пойти, там учиться удобнее будет, чем на улице. И мы пешком к нему пошли, а это далеко оказалось, шли и хохотали всю дорогу. Он иногородний, снимает комнату в коммуналке. И мы всю оставшуюся ночь всему учились. Во всяком случае, я училась, он, наверное, всё-таки что-то уже умел.

– Таня, я такой счастливой никогда ещё себя не чувствовала! – с воодушевлением завершила свой монолог Неля. – И мне всё равно, будут наши отношения продолжаться или нет, мне этого счастья навсегда хватит! Я уверена, что забеременела. А если мы и расстанемся, ничего, рожу ребёнка и буду его любить. Будет у меня смысл жизни, а то что за ерунда всё – программы на дурацких языках, работа, революция вот теперь…

Татьяна даже растерялась от этого потока признаний всегда замкнутой Нельки. И что сказать? Только порадоваться вместе!

– Неля, я так за тебя рада! Ты преобразилась просто, счастье на лице написано! Ты красавица, не бросит тебя никто, будь уверена, он же не дурак, такими девушками разбрасываться! А дальше-то как жить будете? Ну, в ближайшей перспективе? – спросила она.

– Сегодня пойду домой, возьму вещи кое-какие и к нему приеду, – решительно ответила Неля. – У него в комнате только диван, стол и два стула, на одном вся одежда лежит. На вешалке на двери верхняя одежда, на батарее полотенце. Всё. Это дом тридцатых годов постройки, там коридор метров пятьдесят длиной, в него двери комнат выходят, а в конце туалет и душевая, но она закрыта. Вроде там водогрейная колонка есть, но ключи надо брать у ответственного жильца, и не посреди ночи, естественно. Ещё кухня общая где-то есть, я её пока не видела. Да весь этот быт – ерунда! Ничего не хочу загадывать, будем жить здесь и сейчас, – заключила Неля.

– А баррикады? Он-то будет ещё туда ходить? – спросила Татьяна.

– Он пошёл сегодня утром, там же его товарищи остались, – ответила Неля. – Вечером встретимся, расскажет. А я решила на баррикады больше не ходить, настрой пропал после твоей статьи. Да и ребёнка теперь беречь надо.

Татьяна рассмеялась:

– Нель, ну какой ребёнок, ты в лучшем случае один день беременна! А может, и нет ещё ничего. Ты советов не хочешь слушать, но всё же скажу: не говори пока ничего своему парню про беременность, не любят этого они. Сразу вся романтика отношений пропадёт! А тебе ведь сейчас именно этого хочется. Через месяц-полтора определишься, тогда и скажешь. Но, конечно, поберечься в любом случае надо, не место девушкам на баррикадах ночами торчать.

Рабочий день потёк обычным порядком – тоскливо и бессмысленно. Татьяна время от времени поглядывала на Нелю, которая сидела за своим столом, уставившись в книгу. Вроде как страницы не перелистывает, интересно, чем она так зачиталась?

Татьяна подошла к Неле, заглянула через её плечо и рассмеялась. Заголовок обещал интереснейшее чтиво: «Глисты у домашних животных». Картинки тоже впечатляли – клубок белых червяков, похожих на длинные макароны, извилистые цепочки с отвратительными ворсинками и прочие красоты внутреннего мира кошечек и собачек.

– Решила осчастливить своего любимого не только ребёнком, но ещё и домашними питомцами до кучи? – тихонько спросила она Нелю.

Та вздрогнула, очнулась и посмотрела, наконец, в книгу, которая лежала перед ней открытая на одной и той же странице уже с полчаса.

Рассмеялась и объяснила:

– Я сегодня, когда шла на работу, всё думала: как же я хозяйство у него вести буду? Ведь я не умею ничего, у нас всё мама делает, она не работает уже давно. Ну, постирать и погладить я ещё как-то смогу, а кухня вообще для меня «терра инкогнита». В этой общаге плита, наверное, газовая, я и включать её не знаю как, а уж тем более готовить. Иду, думаю про всё это, и вижу – у оградки соседнего скверика какая-то бабушка книжки на продажу с утра пораньше разложила. Я остановилась, а очки-то я потеряла, толком не вижу ничего.

Старушка обрадовалась, что покупатель нашёлся, и спрашивает:

– Вас какой автор интересует? У меня не всё здесь разложено, в сумке ещё много разных книг. Я не выкладываю всё