Казахстане люди живут зимой в землянках, обещанного жилья не дождаться. Другие выступавшие тоже не отставали, выяснялись и выносились на всеобщее обсуждение ужасные вещи! Это в нашей-то стране!

Неля долго крутила ручку настройки приёмника, но никакой информации получить не удавалось: то передавали какую-то музыку, то заунывным голосом читали отрывки из классической литературы. И вдруг сквозь писк и скрипение прорвалась человеческая речь, может, какая-нибудь зарубежная радиостанция, «Би-Би-Си» или «Голос Америки».

Все вскочили и сбежались поближе к приёмнику, зашикали друг на друга: «тише, тише, ничего не слышно же из-за тебя».

Удалось разобрать, что в Москве творится что-то невероятное: Горбачёв отстранён от власти, создан какой-то комитет из членов ЦК партии и военных.

Этот комитет вводит строгие меры: запрет всяких собраний, досмотр транспорта, изъятие множительной техники и всё в таком духе – сплошные запреты. В крупные города вводятся войска. В Москву утром уже вошли танки, Белый Дом окружён.

Больше ничего услышать не удалось.

– А у нас-то что? Тоже танки? – спросила Нина, и все бросились к окну. Но на проспекте было тихо и безлюдно, ничего тревожного не наблюдалось.

Вернулись мужики и стали со смехом рассказывать, что начальство заперлось в приёмной и никого туда не пускает, сами не выходят наружу и сотрудникам ничего не сообщают. Все подходят к дверям, стучат, дёргают, а оттуда – ни звука.

– Ждут, гады, когда обстановка прояснится, чтобы сразу новой власти присягать бежать, – веселился Василий. – Красным или белым? На всякий случай документы жгут, небось. А что вы смеётесь, мы в щель пытались им кричать, чтобы к народу вышли, так оттуда точно дымком тянуло. В общем, ничего мы не узнали.

– А вот мы зато кое-что услышали, – сказала Татьяна и изложила скудную информацию, выдоенную из приёмничка.

Выслушали молча. «Обалдеть» – таков был общий комментарий.

– Где приёмник? Дай сюда скорее! – первым вышел из ступора Алексей.

– Не дам! Там батарейки почти сели! Ничего не узнаем больше! – завопила Нелька.

Но кто её будет слушать в такой момент? Приёмник отняли и стали в десять рук крутить настройку, а Нина побежала по соседним комнатам искать батарейки.

Сообщения повторялись и повторялись в том же виде, но через два часа добавилась информация, что в Москве и Ленинграде, несмотря на запрет, собираются митинги в поддержку демократии и Ельцина.

Услышав это сообщение, Неля, которая уже давно сидела в углу и хлюпала носом (видимо, оплакивала то ли реквизированный приёмник, то ли так и не наступившую демократию), вскочила и произнесла пламенную речь:

– Вы все просто тупое стадо! Вам плевать на свободу, на права человека! Действовать надо, а вы сидите и выжидаете, кто победит! Вы такие же, как эти Стаднюки!

– Ну, для начала, Стаднюки появились в институте как раз на волне этой самой демократии, – резонно заметила Татьяна, – а что, собственно, ты-то предлагаешь делать?

– Я пойду сражаться за свободу и демократию! – патетически выпалила Неля.

– Куда? Конкретно, куда ты пойдёшь? – допытывалась Татьяна.

В этот момент опять пробилась в эфир какая-то ленинградская радиостанция, а может, просто чей-то передатчик, и все услышали торопливую речь:

«У Мариинского дворца собрался многотысячный митинг в поддержку демократии, люди строят баррикады, готовятся отражать атаку танков. Военным комендантом Ленинграда назначен генерал Самсонов! Есть приказ открыть огонь по демонстрантам».

– Вот куда!!! Я пойду к Мариинскому! Там строят баррикады! – истерила Нелька.

– Неля, не надо никуда идти! Мы же не знаем ничего ещё, может, это всё враньё и провокация, подожди хоть немного! – пытался урезонить её Алексей.

Но впавшую в неистовство Нелю было не остановить. Никого не слушая, она металась по комнате. Народ не мог понять, что она ищет?

– Где ключ от стенда?! – завопила она.

– Мы же сегодня его не брали с вахты, – робко напомнила Нина, – а зачем он тебе?

Ни слова не говоря, Нелька выскочила в коридор и понеслась на проходную.

– Пойду на стенд, посмотрю, что она собралась там делать, – мрачно сказал Василий и вышел из комнаты.

Через некоторое время он позвонил со стенда и сказал, что эта сумасшедшая нашла молоток, сунула его за пояс джинсов и понеслась к выходу. Остановить её ему не удалось, как и отобрать молоток.

До конца дня в институте ничего не произошло, Неля не вернулась, и все разошлись по домам, не представляя, что их ждёт завтра.

Вечером 19 августа все, кто был дома, естественно, не отходили от телевизоров, ждали новостей. И дождались: мэр Ленинграда Собчак выступил с призывом к жителям города – на следующее утро выйти на Дворцовую площадь на митинг протеста против путчистов.

По центральным каналам показывали балет «Лебединое озеро» и изредка короткие выпуски новостей.

Утром 20 августа, помучившись сомнениями – надо ли идти на митинг, Татьяна и Андрей решили всё-таки пойти на работу, каждый на свою, а там видно будет.

Свобода, демократия – это очень хорошо, конечно, но… Оба работали на режимных предприятиях, имели форму допуска к секретным данным и не понимали, как вести себя в такой ситуации. И вообще, где тут «наши», а где… Кто? «Враги»? «Контрреволюционеры»?

Как ни странно, весь отдел, за исключением Нели, собрался к девяти часам утра в комнате с символическим номером 1991. Все сотрудники руководствовались теми же соображениями, что и осторожная Татьяна.

Но на этот раз они решили не сидеть сложа руки у дохлого приёмника, а найти на стенде телевизор. Совершенно трезвый Вася вспомнил, что когда-то для работы был выписан телевизор «Радуга», да так и не пригодился.

Сказано – сделано. Телевизор откопали из-под кучи отслуживших свой век или сломанных приборов, мужики вооружились отвёртками и проявили свои лучшие инженерные способности. Заработал!

Вчерашние репортажи из Москвы шли вперемежку с сегодняшними, понять, что происходит в данный момент, было трудно. Одно было ясно: люди в Москве и в Ленинграде вышли на улицы и протестуют против путчистов. А где-то, вроде как, и наоборот – в поддержку так называемого ГКЧП. Но таких было мало или их просто не показывали.

Татьяна увидела то, что ей не удалось увидеть вчера: танки у Белого Дома, толпы людей окружают военных и требуют от них перейти на сторону протестующих. Вот Ельцин взбирается на танк, его прикрывают какими-то экранами, от снайперов, что ли?

Звучит короткая речь Ельцина, произнесённая с танка. Он объявляет приход к власти ГКЧП антиконституционным переворотом и требует, чтобы армия и все государственные органы власти подчинялись ему, Ельцину. Вся площадь ликует и кричит «ура!»

Где-то Татьяна такую сцену уже видела. Но никак не могла вспомнить, где именно