Отношения Англии с Республикой Соединенных Провинций были с самого начала довольно сложными. Английская торговля страдала из-за войн, а купцы Голландии получали большие прибыли, ибо обеспечивали армии воюющих сторон. К тому же английская буржуазия уже тогда видела в голландских купцах своих конкурентов и стремилась подчинить себе Нидерланды. Фактически эту цель она пыталась осуществить руками фаворита Елизаветы графа Лестера, находившегося в Нидерландах в качестве губернатора в 1585–1587 гг.

Не сумев удовлетворить свои честолюбивые замыслы в Англии, Лестер попытался осуществить их в Нидерландах. Однако методы, которыми он управлял, стремясь не столько помочь жителям страны в борьбе против испанцев, сколько укрепить режим своей единоличной власти, и начатые сепаратные переговоры с испанцами вызвали недовольство Генеральных Штатов Республики Соединенных Провинций, потребовавших отзыва Лестера обратно в Англию. В декабре 1587 г. он вернулся в Лондон.

Однако королева вовсе не была разгневана поведением Лестера, который, казалось бы, своими неразумными действиями сорвал ее планы. Очевидно, тайная любовь к Лестеру сохранялась у Елизаветы всю жизнь. Когда Лестер умер, королева была шокирована тем, что его вдова Леттис через несколько месяцев вышла замуж за сэра Кристофера Блаунта. Королева даже возбудила судебное дело с тем, чтобы все имущество Лестера досталось королевской казне, а не новому мужу Леттис. Память о Лестере была ей настолько дорога, что на последнем его послании, адресованном ей, королева написала: «Его последнее письмо».

В 70-х — начале 80-х гг. Елизавета пыталась укрепить отношения с французским королевским домом Валуа, не исключая при этом переговоров о возможном браке сначала с будущим королем Генрихом III, а затем и его братом, наследником престола герцогом Анжуйским [44]. Но у брака с последним существовало немало препятствий. Во-первых, Елизавета была уже далеко не молода, во-вторых, герцог показал себя слишком ярым врагом гугенотов. В январе 1580 г. Елизавета высказалась против идеи этого брака. Однако по инициативе французской стороны начался новый раунд переговоров. Чрезвычайно властолюбивый, но недалекий герцог мечтал о королевской короне. Окончательное решение откладывалось вследствие того, что обе стороны выдвигали неприемлемые друг для друга условия. В конце концов переговоры завершились безрезультатно, ибо герцог Анжуйский в июне 1584 г. неожиданно скончался.

В эти же годы постепенно сложилась ситуация, неизбежно приведшая к войне с Испанией. Прибытие в январе 1578 г. в Нидерланды Александра Пармского [45], больше военного, чем политика, вновь поставило страну на грань вооруженной конфронтации, в которой английскому правительству в своих собственных интересах пришлось поддерживать восставших. С этого времени, кстати, и сам Филипп II начал поддерживать планы заговоров с целью свержения Елизаветы и возведения на английский трон шотландской королевы Марии Стюарт, приходившейся по отцовской линии родственницей Тюдорам и имевшей поэтому династические права на английский престол. Ее отец Яков V Стюарт происходил от брака Якова IV, короля Шотландии, и дочери Генриха VII Тюдора Маргариты.

Мария Стюарт в юности.

Мария Стюарт во вдовьем наряде.

Вернувшись в 1560 г. после смерти первого мужа, французского короля Франциска II, в Шотландию и заняв трон, Мария стала укреплять абсолютистскую систему правления и проявила склонность к католицизму. Это не понравилось шотландским лордам-протестантам, которые подняли против нее восстание в 1567 г. Мария попала к ним в плен и была вынуждена отречься от короны в пользу Якова, своего сына, отцом которого был Генрих Стюарт, лорд Дарнлей. Вскоре она бежала из плена, собрала своих сторонников, но опять потерпела поражение и бежала в Англию.

Появление Марии на севере Англии поставило Елизавету в сложное положение. Шотландская королева требовала или оказать ей помощь против непокорных лордов, или позволить ей свободно проехать во Францию. Елизавета спешно организовала конференцию в Йорке, на которой Марии было предъявлено обвинение в причастности к убийству ее второго мужа Дарнлея. Хотя конференция никаких результатов не дала, над Марией Стюарт повисло тяжелое обвинение. Это дало возможность Елизавете отправить соперницу в замок Тэтбери, где та фактически стала пленницей. Однако тут же начали организовываться всякого рода заговоры в ее пользу. Один из крупнейших английских аристократов герцог Норфольк решил жениться на Марии, свергнуть Елизавету и взять власть в свои руки. Заговор был раскрыт. Сторонники Норфолька были скомпрометированы, в том числе и Лестер. Когда об аресте Норфолька узнали на севере Англии, там поднялось восстание, участники которого рассчитывали на помощь Испании. Это выступление было быстро подавлено.

В середине 80-х гг., после ряда побед Александра Пармского в Нидерландах, сторонникам Марии Стюарт начало казаться, что можно с помощью Испании свергнуть Елизавету с престола. Был организован ряд заговоров, самым известным из которых стал заговор Бабингтона. В нем непосредственное участие принимал испанский посол в Лондоне (до 1584 г.), а затем в Париже дон Бернардино де Мендоса, настоящий гений интриг в пользу испанского трона. Бабингтон и фанатики католики из числа его друзей намеревались с помощью испанцев возвести на трон Марию Стюарт. Но, по сути дела, заговор был сфабрикован агентами Уолсингема. Проследив связи Марии Стюарт с испанскими дипломатами, а также получив доказательства их существования после похищения писем шотландской королевы, Уолсингем арестовал заговорщиков. Над Марией был назначен суд, который приговорил ее к смертной казни. 8 февраля 1587 г. эта уже измученная, больная женщина была обезглавлена в замке Фате-рингей.

Надо сказать, что Елизавета не торопилась отдавать приказ о казни Марии, хотя соответствующее распоряжение уже было ею подписано. То ли торопясь скорее исполнить желание большинства членов английского парламента, то ли стремясь угодить королеве, один из ближайших ее слуг, Дависон, организовал казнь Марии Стюарт. Конечно, сама Елизавета не хотела создавать прецедента, казня бывшую шотландскую королеву, поскольку она была противницей революционных переворотов и убежденной сторонницей законности королевской власти. И все же Елизавете было необходимо убрать соперницу. И тут она, подобно своему отцу Генриху VIII, постаралась свалить вину за казнь Марии на кого-либо из своих приближенных, в данном случае на Дависона. Он был предан суду и приговорен к большому штрафу. Королева зашла в своем лицемерии так далеко, что даже объявила траур по Марии Стюарт, звучавший резким диссонансом с тем ликованием, с которым встретили лондонские горожане известие о казни. Для них она была воплощением происков испанской монархии, которую и торговая буржуазия, и значительная часть дворянства рассматривали как главное препятствие на пути выхода Англии на широкие просторы атлантической торговли и колониальных захватов в Америке.