– Но как, как я ему это скажу? Как объясню, почемувдруг решилась это рассказать? Нет, невозможно.

– Лали, у меня есть одна мысль.

– Какая?

– Хотите, я облегчу вам задачу? Я сам объясню все Пете.

– Вы? С какой стати?

– А я ему, на минуточку, родной дядя. И мы отлично сним общались.

– Но он же… Он обидится, что я ему сама этого несказала.

– Ерунда. И вообще, я думаю надо сделать так. Ярасскажу ему все, и попрошу не говорить вам, чтобы вас зря не травмировать. Ну,как будто вы не в курсе, что Тоник может приехать.

– Нет, это глупости.

– Согласен. Но поговорить с ним начистоту, без всякоговранья, я могу. Поверьте, мужской разговор в такой ситуации предпочтительнее.Он мальчик открытый, если какая-то дурацкая обидка возникнет, я уж сумею безлишних эмоций все ему объяснить. А вы… У вас глаза на мокром месте, всякиеложные представления, предрассудки. Поверьте, так будет лучше.

– Родион Николаевич, а вы… вы убеждены, что Тоник… чтоваш брат появится здесь?

– Убежден. Я его знаю. Хотя стопроцентной гарантии датьне могу. Мало ли что может случиться. Однако жить в постоянном страхеразоблачения ужасно.

Она молча смотрела на него. Кажется, он и вправду менялюбит. С ума сойти… И он такой добрый… И даже какой-то родной… И смотрит наменя так… Неужели это судьба?

– Ну что, Лали? Доверите мне эту миссию?

– Да. Вы меня убедили… Мужской разговор это иной разочень правильно… Мой муж частенько вел с Петькой мужские разговоры.

– Спасибо, спасибо за доверие, Лали.

Пусть он поговорит с Петькой. Это хорошо. Может, врезультате между ними возникнет доверие и даже, может быть, дружба.

– Но как лучше это сделать?

– Я не знаю… Петя сейчас болен, он простужен.

– Так, может, я навещу его?

– Нет. Я сейчас ему позвоню и узнаю, как он себячувствует. Алло, Анне-Лора? Это фрау Браун. Как там Петер? Алло, Петенька, какты?

– Да нормально уже, мам. Температуры нет. Кашель почтипрошел. Анне-Лора отличный доктор. А что у тебя, как торговля идет?

– Все нормально, сын. Но тут вот какое дело. ПриехалРодион Николаевич. Помнишь его?

– Да? Здорово! Он к тебе приехал?

– Нет, но мы сейчас обедаем с Родионом Николаевичем, ион говорит, что хотел бы тебя увидеть.

– Да? Я тоже буду рад.

– Давай мы завтра пообедаем втроем.

– Отлично! Я за!

Повесив трубку, он обернулся к Анне-Лоре.

– Помнишь, я тебе рассказывал, как на Корфу в мамувлюбился один русский? Так он сейчас здесь, с ней! Он классный! Хорошо бы мамас ним закрутила…

– Зачем тебе это?

– Анне-Лора, как ты не понимаешь? Моя мама еще нестарая женщина, к тому же очень красивая… Что ж ей пропадать? А этот тип оченьславный, добрый, порядочный…

– Как ты можешь это знать?

– Я чувствую.

– И тебе не обидно за отца?

– Нет. Отец сам мне не раз говорил, что когда он умрет,мама не должна хранить ему верность.

– Странно.

– Ничего не странно. Просто отец так любил маму, чтовсегда заботился о том, чтобы ей было хорошо.

– Даже после его смерти?

– Именно.

– Ну что? – спросил Родион.

– Он обрадовался, передавал вам привет. И завтра онсможет прийти…

– Лали, спасибо вам.

– Господи, за что?

– За доверие.

– А у меня разве был выбор? – улыбнулась она.

– Конечно, был. Вы могли и сами рассказать все сыну,могли продолжать молчать…

– Да, в самом деле… Знаете, Родион Николаевич, мневдруг стало легче. Не так страшно.

– Вот и замечательно.

– Спасибо вам… И знаете что…

В этот момент у нее в сумке зазвонил телефон.

– Извините. Это Ирма. Да, Ирма. Что случилось? Нет, этобыла маленькая партия. Больше, к сожалению, нет. Попробуй предложить что-нибудьиз «Зимней симфонии». Хорошо, я буду минут через сорок. – Она захлопнулакрышечку телефона. – Извините. Дела.

– Лали, может, мы и поужинаем сегодня?

– О нет, спасибо, но нет, я после рабочего дня спешудомой, у меня там собака, а теперь еще и котенок. Мой Вир сам принес мне вчеракотенка. Махонького, рыженького. Мне еще надо все для него купить и…

– Пес принес котенка? Какая прелесть. Вы его оставите усебя?

– Конечно. Не отнимать же у Вира такую игрушку, темболее он сразу взял над ним шефство… К тому же котенок само очарование.

– А какого он пола?

– Мальчик.

– Вы его уже назвали?

– Нет пока.

– А назовите его Родькой.

– Как?

– Родькой. Мне было бы приятно, что у вас есть хотя бымой тезка…

С ума сойти, испуганно подумала Лали. Он как будто прочелмои мысли.

– А что, мне нравится. Рыжий Родька… Да, хорошее имя.

– Пете я сам объясню, почему так назвали котенка. АИрме вы. Еще кому-то это вряд ли надо знать…

Он проводил ее до магазина и ушел. Совершенно счастливый. Засегодняшний день было преодолено огромное, невероятно огромное расстояние. Онамне доверилась… Она… Она самая лучшая, самая нежная… И нуждается в защите,опоре и поддержке. Очень, очень нуждается. И если завтра с Петей все пройдеткак надо, я стану для нее еще ближе… И котенка она назовет Родькой… Как ямечтаю, чтобы она меня вслух назвала Родькой. Родион Николаевич, вы совсемсдурели, засмеялся он про себя. Нашел о чем мечтать… Ты же никогда не мечтал отакой чепухе, ты шел напролом, всегда и со всеми, а тут извольте радоваться,котенка в твою честь назвали, да и то не по собственной инициативе, а с твоейподачи, но ты, старый болван, от этого на седьмом небе. Да, дела…

И он пошел шататься по незнакомому, но восхитительномугороду. Вот это да! Я же как пьяный, а выпил всего одну кружку пива. Часа черездва он набрел на старинную пивную, зашел. Она оказалась какой-тонеправдоподобно огромной. Он нашел свободный столик. Кругом было шумно,многолюдно, мужчины, женщины, старики, дети, целые семейные кланы… Подбежалпожилой официант, выслушал заказ, кивнул и унесся.

Как хорошо, думал он, прихлебывая потрясающее баварскоепиво. И как славно, что она тоже любит темное пиво. Он грыз соленые крохотныекрендельки, которые казались ему невероятно вкусными. Дурак ты, Родька. Совсемпоплыл от счастья? Да, поплыл… А вдруг больше ничего и не будет? Ну что ж… Небудет, значит, не суждено. Но за эти минуты пусть даже призрачного счастья можноотдать все на свете. Неужто все же существует любовь? Наверное, иначе с чего быэта эйфория? Вот уж воистину, лучше поздно, чем никогда!