– У вас так ничего и не было?

– Что ты! Я даже подумать не могла…

– Нет, ты сама себе врешь. Очень даже подумала. Потомуи сбежала. Ну и дура. Сколько тебе лет? Собираешься до гробовой доски хранитьверность Иванычу? Глупо. Я уверена, что сам Иваныч этого не хотел бы.

– Не хотел, – кивнула Лали. – Мне Петькасказал, что отец ему говорил, когда они рыбачили в Норвегии, – если сомной что-то случится, пусть мама чувствует себя свободной. Кстати, Петьке этотмужик очень понравился.

– Так почему ж ты сбежала? Он же не стал бы тебянасиловать.

– Нет, но просто он… Понимаешь, он оказался старшимбратом Платона, ну того… моего первого…

– Да хоть бы братом Сократа, какая разница? Он тебенравился?

– Платон?

– Да нет, брат, как его, кстати, зовут?

– Родион. Нравился, но я… я боюсь.

Ирма очень внимательно на нее посмотрела.

– Лали, я не поверю, что ты испугалась переспать спонравившимся мужиком… Тем более что со смерти Иваныча прошло уже почти двагода. Тут что-то другое… Слушай, ты, конечно, можешь не отвечать, но я,кажется, знаю, в чем дело.

– Да? – каким-то ненатуральным голосом спросилаЛали.

– Я, конечно, в генетике не специалист, но мне сдается,что если у отца и матери глаза голубые, а у сына карие, то тут не обошлось беззаезжего молодца… Так? И этот молодец Платон?

– Ирма! – смертельно перепугалась Лали.

– Значит, я права… А Иваныч знал?

– Господи, конечно. Я как узнала, побежала к нему.Плачу, убиваюсь, мол, ты меня бросишь… Я аборт сделаю… А он смеется. Дурочка,говорит, я тебя люблю, и по-любому это наш ребенок будет. И никогда больше этатема у нас не возникала. Как он Петьку любил, ты сама видела.

– А что ж ты ему-то не родила еще?

– Он боялся, я ж тогда ослепла… А я так хотела, но онни в какую. Я все-таки забеременела, но у меня выкидыш был… Ну и все… Ирма, ноты понимаешь, что…

– Что об этом не должна знать ни одна живая душа?Прекрасно понимаю. На меня можно положиться… Да, подруга, это надо же…встретить мужика, который оказался братом… А он ничего не заподозрил?

– Да откуда? Платон знал, что меня зовут Ева. Я помолодости и дурости стеснялась своего имени, Евлалия, мне казалось это имякаким-то деревенским… А Родион знает меня как Лали Браун. Так что…

– А он тебе здорово понравился, этот Родион?

– Понравился.

– Больше, чем брат?

– Понимаешь, в свое время мне и Платон нравился, простоя встретила Иваныча… Но Родион мягче, он другой, он внимательный… А Тоник этимне отличался, правда, он был еще совсем молодой, избалованный…

– А ты что, с братом тогда не познакомилась?

– Нет.

– Да, подруга, жаль…

– Чего?

– Жаль, что романа не получилось. В наше времявстретить мужика, который понравится, да еще внимательного… Впрочем, до поры довремени они все внимательные, черт бы их побрал!

Они еще долго болтали, а потом пошли спать. Встали поздно,весь день, благо погода была отвратительная, валялись на пушистом ковре вгостиной, смотрели фильмы, слушали музыку, пили пиво с орешками, словом,отдыхали.

Вечером Лали приготовила еду для Вира, но его нигде не было.

– Вир! Вир! – звала она. Но пес не откликался.

Лали не на шутку встревожилась.

– Не волнуйся, какая-нибудь течная сучка пробежала, нуон за ней и дунул. Догонит, позабавится и прибежит жрать.

– Понимаешь, он еще ни разу не удирал.

– Ты не можешь этого знать. Когда ты уезжаешь с утра ивозвращаешься поздно вечером, он вполне может куда-то бегать и возвращаться кчасу кормежки.

– Вот сейчас и есть час кормежки… Вир! Вир! Нет, япойду его искать.

– Я с тобой!

Они оделись, вышли за ворота.

– Вир! Вир! – звала Лали.

– Да вон он бежит! Или это не он?

– Он! Слава богу! Смотри, он что-то держит в зубах!

– Мамочки, да это ж котенок!

– Вирушка, что это?

Пес подбежал к хозяйке и с гордым видом положил к ее ногамсвою добычу.

– Ой, а он жив? – присела на корточки Ирма.

Крохотный котенок пискнул.

– Живой! – Лали схватила котенка на руки. –Ирма, смотри, какой… Вирка, где ты его нашел? Он совсем мокрый, ты его обслюнилвсего… Пошли скорее домой, а то он простудится.

– Если уже не простудился. Дай, я его за пазуху суну.

Ирма действительно сунула котенка за пазуху. Но Виру этокатегорически не понравилось. Он начал громко лаять.

– С ума спятил? Так я тебе и отдала. Ты его сожратьнебось хочешь? Показал хозяйке добычу, погордился, а теперь сожрешь?

– Ирма, ты не понимаешь. Он принес мне, а ты забрала.Это не годится. Отдай котенка мне и все будет в порядке.

– Попробуем. Держи.

Как только котенок оказался у Лали, Вир успокоился ипотрусил домой.

– Обалдеть! Вот как стоит на страже твоих интересов.Молодец!

Дома они первым делом осмотрели котенка, нет ли какихповреждений. Нет, котенок был цел и невредим. Его вытерли насухо, и далитеплого молочка. Он лакал жадно, с урчанием.

– Его бы помыть… – сказала Ирма.

– Нет, сейчас не надо. Он и так столько пережил, такоймаленький, а его здоровенный вражина в зубах тащит… Завтра помоем.

– А как ты его оставишь?

– Да так и оставлю. А что я могу?

Лали принесла большое махровое полотенце, сложила на ковре ууже потухшего, но еще отдающего тепло камина, устроила что-то в виде гнездышка,уложила туда найденыша и прикрыла кончиком полотенца.

– Вот, пусть спит.

Но тут явился Вир. Откинул носом полотенце и принялсявылизывать котенка. Обе женщины замерли.

– Кажется, он его усыновил, – засмеялась тихонькоИрма.

– Похоже на то.

Вылизав малыша, Вир осторожно прихватил его зубами за шкиркуи понес на свою подстилку в прихожей.

– Вот так! Это теперь его собственность.

– Слушай, а ведь это здорово! Что-то хорошее тебе твойВир принес…

– Конечно, хорошее, маленький рыжий котенок.

– Нет, это у тебя что-то хорошее случится.

И впервые со дня смерти мужа Лали подумала, что в ее жизниеще может случиться что-то хорошее.