– Родион Николаевич, помилуйте, какие у нас с вамимогут быть дела? – холодно осведомилась Лали.

– Это странная история… Даже я бы сказал дикая, но…

Что я делаю, идиот, разве с этого надо начинать? Надо былосперва усыпить ее бдительность, расположить к себе, завоевать доверие, а потомуж огорошить. Неужто я все испортил?

– Какая история, о чем вы, Родион Николаевич?

– Простите меня, дурака, я неправильно начал, но ужколь скоро я сболтнул лишнего… Лали, я не могу говорить об этом на бегу. Но этосвязано… с моим братом.

– С вашим братом? – у нее дрогнул голос. – Увас есть брат? И что с ним такое?

– С ним? Он полон решимости отыскать вас.

– Меня? – побледнела она. – Зачем?

– Я думаю, вам лучше знать.

– И вы дали ему мои координаты?

– Боже упаси.

– И фамилию не сказали?

– Нет.

– Ну, тогда он меня нескоро найдет. Но получилось, что…И вы только затем приехали, чтобы меня предупредить?

– Нет. Я приехал сказать вам, что…

– Лали! – в подсобку заглянула Ирма. – Наминутку.

Господи, я все испортил. Идиот, я при ней просто дурею…

– Лали, я побуду здесь, а ты иди с ним куда-нибудь. Тычего такая бледная?

– Ох, Ирма, тут такой узел завязался… Я не знаю… Можетначаться настоящий кошмар…

– Лали, положи ручку, сломаешь.

Ирма буквально вырвала из рук подруги шариковую ручку.

– Идите уже, а то покупателей распугаете.

– Да? Хорошо. Спасибо.

Она вернулась в подсобку. Взяла себя в руки.

– Родион Николаевич, вы обедали?

– Нет. Но я думал после работы…

– Ирма, спасибо ей, отпустила меня и мы сможемпоговорить, не откладывая… Ну и пообедать… Я сейчас.

Она вышла в другую дверь и через минуту вернулась в скромномчерном пальто, но с ярко-бирюзовым шарфом, прихотливо завязанным на шее.

– Можем идти.

Он видел, что она напряжена и напугана.

Он взял ее под руку.

– Лали, не надо бояться. Я с вами. И на вашей стороне.

– Я ничего не понимаю.

– Я вам все объясню. Не волнуйтесь так. Куда мы пойдем?

– А куда вы хотите?

– Я хочу в любое место, где подают хорошее темное пивои где можно спокойно поговорить.

– Ну, с пивом проблем нет, а вот спокойных мест в этовремя и в эти дни… Хотя я знаю. Идемте.

Они вышли за пределы туристического рая, попетляли попереулкам, спустились в погребок.

– Здесь можно поговорить. И пиво хорошее. Вы, наверное,хотите и сосисок?

– Ничего не имею против.

– А может, айсбайн?

– Да нет, пожалуй. Лучше сосиски.

Они заказали сосиски с темным пивом. Пиво принесли сразу.

– Ох, какое пиво! Мечта.

– Родион Николаевич!

– Да, да, я понимаю, и простите меня, я в вашемприсутствии слегка дурею. Нет, не слегка, а совершенно дурею.

Она улыбнулась вымученной улыбкой.

– Да, так вот… Я не видел брата и ничего о нем даже незнал больше пятнадцати лет. Он уехал в Америку и сгинул. То есть поначалу связьс ним еще была, а потом оборвалась. Даже когда умерла мама я не смог его найти.А тут вдруг в начале декабря он мне звонит, говорит, что хочет приехать… Ну, ядаже обрадовался, встретил его. Он отлично выглядит, явно преуспевает… Мыхорошо встретились, выпили как водится и он мне рассказал, что ему во сне вдругстала являться одна девушка, о которой он вроде и думать забыл, по имени Ева…

Лали вспыхнула и сломала картонный кружок с рекламойзаведения.

Без сомнения, Петя, сын Тоника. Иначе чего ей такволноваться?

– Так вот… эта девушка снилась ему не однажды, и онрешил, что это знак, надо, мол, наведаться в родные края. Ну, я ни сном нидухом… И вдруг он увидел у меня на столе вашу фотографию…

– Мою фотографию? – смертельно побледнелаона. – Зачем у вас на столе моя фотография?

– Простите, Лали, но это глупый вопрос… Просто мне таклегче жить. Я ведь давно… Я еще в магазине начал, но тут вас позвала Ирма… Ялюблю вас, Лали. И никуда мне от этого не деться.

– Но сейчас речь не о том…

Он горько усмехнулся.

– Хорошо, я продолжу. Так вот, Тоник спросил, кто это,я ответил – одна дама из Германии, ее зовут Лали. Я же не предполагал… А он какзакричит – никакая это не Лали, это Ева… И сколько я его ни разубеждал… Он сталрасспрашивать о вас, ну, я же практически ничего о вас не знаю, ну и ляпнул,что у вас есть сын. А он вбил себе в башку, что это его сын… А я тут вспомнил,как Петя средним пальцем правой руки трет переносицу, совсем как Тоник… Лали,выходит, Петя мой племянник?

– Родион Николаевич, умоляю…

– Лали, милая моя Лали, я больше не сказал ему о вас нислова, я познакомил его с одной прелестной женщиной, я сделал все, чтобы сбитьего с панталыку… Он спросил, в каком городе вы живете, я сказал, что понятия неимею. Тогда он пристал ко мне, как назывался наш отель на Корфу, я назвал емусовершенно другой отель, но это же секрет Полишинеля… Он запросто прошерститвсе отели, остров-то маленький… Так что это дело дней, я думаю…

– И что же мне делать?

– Все отрицать. Где учится Петя?

– Здесь, в Мюнхенском техническом университете.

– А живет с вами?

– Нет, они с подругой снимают квартиру, я ведь живу загородом.

– Это хорошо. Найти мальчика будет не так просто. Лали,а ведь он уже взрослый, может, просто рассказать ему все?

– Но как? Нет, невозможно… Он так любил отца.

– И, по-вашему, он станет любить его меньше?

– Я не знаю…

– Лали, милая моя, подумайте, ведь вы ни в чем невиноваты… Уж перед сыном точно. А муж ваш, он знал?

– Да, конечно. Я сразу ему сказала, что беременна, а онтолько обрадовался.

– Ну так что? Он же не маленький ребенок, он умный,добрый и вполне современный парень, который вас обожает. Вы же не изменилимужу, ничего такого… А если даже Тоник и отыщет парня, что ж… Они самиразберутся…

– Вы так думаете? – полными слез глазамипосмотрела на него Лали.

– Я убежден. И знаете, когда нет нагромождения тайн илжи, всем легче. Допустим, Тоник приедет к вам, начнет угрожать разоблачением…генетической экспертизой… А вы просто пожмете плечами и скажете – ну и что? Онвсе и так знает. А может случиться, что они даже и подружатся… И, поверьте, вэтом не будет никакого предательства по отношению к вашему мужу. Лали, Петя немаленький ребенок…