запасной ключ от моих наручников (основной, конечно же, остался у инквизитора). И если до этого я даже не думал о том, чтобы как-то выкрасть ключ, то теперь, когда все четверо картежников мертвы... Возможно, стоит попытать счастья.

Прижимаясь грудью к поскрипывающим доскам пристани, я ползу вперед, к ящикам и поваленным трупам. Вокруг меня то и дело мелькают сражающиеся силуэты, поднимаются и опускаются в яростном танце клинки. Я стараюсь не думать о том, что кто-нибудь может просто взять и случайно наступить мне на спину и сломать позвоночник. Получается, правда, не очень — я то и дело верчу головой по сторонами сглатываю застрявшие комья в горле.

Наконец, я доползаю до конвоира, которому выстрелом из мини-арбалета пробили череп. Кровь заляпала все, что только можно заляпать, и все же я кое-как отворачиваю налипший на грудь плащ и нащупываю связку из пяти ключей на поясе. Шум не утихает, а ритм сердцебиения достигает каких-то запредельных высот. Мне приходится изгибать ладони и пальцы до боли в сухожилиях, чтобы иметь хоть какую-то возможность добраться до замочной скважины на наручниках. Первый ключ не подходит, и, матерясь почем свет стоит, я пробую второй. Пристань ходит ходуном. С этой чертовой связкой ключей я чувствую себя героем какой-то квест-передачи. Не хватает только карликов и дурацких загадок.

С третьего раза мне все-таки улыбается удача: замок поддается, и наручники сползают с запястий, оставив на них в память о себе красноватые полосы. Приподнимая голову, я вижу, что бой почти окончен: лишь трое стражников из последних сил сдерживают натиск численно превосходящих противников. Двое болотников, обойдя сражающихся, целеустремленно шагают в мою сторону. Их взгляды не предвещают ничего хорошего. Я пытаюсь отползти, но цепляюсь рукавом на арбалетный болт в черепе убитого стражника и теряю драгоценное время.

— Ну что, голубчик! — Даже с учетом того, что болотник кричит во всю мощь своей глотки, я едва слышу его слова. — Вот ты и попался! Вставай, лорд Визильтель тебя зажда...

Ярчайшая вспышка озаряет пристань, а мгновением спустя голова болотника отделяется от тела и улетает куда-то за пределы моего поля зрения. Его соседа невидимая сила сбивает с ног и придавливает к доскам. Я инстинктивно оборачиваюсь влево... В воцарившейся на мгновение тишине я отчетливо вижу, как по опустевшей улице к нам, раскинув руки, шагает Ливе Манроуз, в длинной черной одежде и черной шляпе с вороньим пером. Его руки чуть подсвечиваются, а воздух перед инквизитором дрожит и колеблется.

«Он — метафизик», — вспоминаю я, хотя и знаю, стоит ли этому радоваться или же наоборот.

Болотники бросаются в рассыпную. Несколько болтов летят в сторону инквизитора, но небрежным жестом руки тот отводит их в сторону. Потом щелкает пальцами, и несколько болотников, стоящих на границе пристани и примыкающей к ней улочки, дружно падают наземь.

— Хватаем пленника и уходим! — раздается невдалеке от меня чей-то приказ.

На подкашивающихся ногах я поднимаюсь и делаю глубокий вздох. Нужно решаться. Я вижу три варианта действий: сдаться на милость болотников и надеяться, что с ними удастся договориться, броситься в воду и попробовать уплыть куда угодно, лишь бы подальше отсюда, либо же... Либо взглянуть в лицо опасности и пойти ей навстречу.

Я подцепляю носком ботинка выроненную одним из убитых стражников алебарду и подбрасываю ее в воздух. Перехватываю обеими руками за середину древка и выкручиваю, принимая боевую стойку. Трое болотников, несущихся на меня с клинками, замирают в нерешительности. Похоже, они не были готовы к тому, что я решусь биться против них.

— Вам нужен я?! — Я кричу, надеясь, что крик придаст мне сил и уверенности. — Так подойдите и возьмите!

Переглянувшись, они синхронно бросаются вперед. Я делаю быстрый шаг в сторону и наношу рубящий выпад от плеча. С Кайяданом мы не тренировались на алебардах, но успели немного попрактиковаться во владении бамбуковыми палками и тренировочными топорами, так что оружие мне почти что знакомо. Топоровидное лезвие уверенно лупит по клинку ближайшего болотника, после чего я останавливаю оружие и делаю прямой тычок. Заостренное навершие древка входит в плечо противнику и столь же резко выскальзывает обратно. Я вновь начинаю маневрировать по пристани, чтобы не дать подобраться к себе со спины. Большая часть болотников сосредоточилась на Манроузе, так что в моем распоряжении целый плацдарм.

Мне удается подманить противников к нагромождению из ящиков, а затем мощным ударом с ноги повалить большую часть конструкции в сторону одного из них. Тут же я перескакиваю ко второму и, используя преимущество в длине оружия, перехожу в атаку. Почти что сразу мне удается выискать брешь в его защите. После двух тычков в сторону его плеча я резко припадаю на правую ногу и рублю его по левой ноге, чуть ниже колена. Отпрыгиваю назад, чтобы подставить древко под выпад клинка, разворачиваю алебарду и наношу удар в грудь болотника затупленной стороной древка.

— Назад! — кричит предводитель болотников, затесавшийся среди силуэтов на уличной части порта. Только сейчас до меня доходит, что это женский голос. — Уходим, быстро!

Раненые мною болотники осыпают меня взглядами кипящей ненависти, но все же отступают в сторону улицы. Я принимаю решение не бросаться за ними вдогонку, а перевести дыхание и понаблюдать за тем, как Ливе Манроуз осыпает вставших у него на пути болотников снопами убийственных искр.

Все заканчивается так же внезапно, как началось. Болотники, потеряв с десяток бойцов, убегают в полумрак примыкающих к порту улочек. Трое лежащих на пристани стражников подают признаки жизни и даже пытаются подняться на ноги, когда хмурый Ливе поднимается к нам. Его взгляд, устремленный на меня, полон любопытства и... настороженности? Возможно, инквизитор ждет, что я брошусь на него с алебардой наперевес? Или что брошу оружие в брошусь в воду?

На пару секунд я обдумываю обе эти возможности, стараясь рассуждать логически. Против инквизитора шансов у меня нет — просто потому, что тот метафизик. Я