уже дважды видел метафизическую мощь в действии, и понимаю, что не способен ей противостоять. По крайней мере, пока что. А вот попытаться спастись, бросившись в озеро... Соблазн велик, но и этот вариант мне не сильно нравится. Почему-то я уверен, что Ливе Манроуз только и ждет моей попытки к бегству. Наверняка на такой случай он тоже наделен полномочиями применять свои метафизические навыки. Я вижу это по его глазам: Ливе ждет, когда я совершу ошибку.

— С возвращением, господин инквизитор, — наконец говорю я чуть дрогнувшим голосом: понимание того, что из-за меня погибли десятки людей, меня совсем не радует. — Жаль, что вы отлучились. Я всегда знал, что вся эта бумажная волокита не приводит ни к чему хорошему.

Инквизитор останавливается напротив меня, не обращая внимания на стоны раненых стражников.

— Почему ты не ушел с ними? — спрашивает он меня, скрестив руки на груди. — Почему остался?

Ненадолго задумавшись, я решаю ответить абсолютно искренне:

— Не знаю. Наверное, потому, что они мне не друзья.

— Но ведь это твои близкие, твой клан.

— Нет. Кто-то другой, возможно, и жил когда-то с ними... но не я.

Ливе пристально разглядывает меня какое-то время, затем чуть склоняет голову к плечу.

— Ты меня удивляешь, мистер Грэй. Мне даже... будет немного жаль, когда тебе вынесут смертный приговор. — Выдержав паузу, Манроуз указывает на алебарду, на которую я опираюсь. — А теперь будь добр, положи оружие и помоги мне с этими идиотами, что называли себя стражниками.

Мне остается лишь кивнуть и подчиниться. Где-то внутри меня кипит негодование — почему, ну почему я не попытался сбежать? На что я надеюсь теперь?

Честно говоря, у меня нет ответов на эти вопросы.

Я просто сделал так, как посчитал правильным. Скорее всего, я буду жалеть об этом до конца своих дней...

Впрочем, кто знает?

Глава 15

Три тысячи четыреста пятнадцать умножить на семьсот шестьдесят восемь...

Отжаться.

Ноль, два, семь, два, один... нет, еще раз два... шесть и два. Если слева направо, то два миллиона шестьсот двадцать две тысячи семьсот двадцать.

Отжаться.

Поделим это все на двадцать четыре... это ведь делится без остатка? Должно.

Отжаться, игнорируя боль в мышцах.

Сто девять тысяч... двести восемьдесят? Самое неудобное, что я не могу себя никак проверить.

Отжаться... Черт, руки так и норовят отвалиться. Давай же. Давай!

Так, что теперь... Попробовать извлечь корень? Это точно не будет целое число. Ну, с другой стороны, мы ведь не ищем легких путей, так что поехали...

Боги, как же болят мышцы. Какое там число-то было? Сто девяносто тысяч... нет, сто девять... двести восемнадцать.

Еще разок отжаться. Давай, ниже, еще ниже, коснуться подбородком пола... есть.

Так, что там у нас... Извлечь корень, точно. Это будет триста... триста сколько? Триста тридцать, а вот после запятой без пол-литра не разберешься. Пусть будет триста тридцать целых, пятьсот семьдесят пять тысячных. Вроде как даже похоже на правду.

И еще одно отжимание, всего одно... Нет.

Пока что хватит.

Никому не станет легче, если я окончательно угроблю свой организм.

Самое странное, что я не знаю, почему столь упорно продолжаю делать эти ментальные тренировки, посоветованные мне Конфуцием. Возможно, таким способом я заставляю самого себя поверить в то, что еще не все потеряно, что какое-то подобие справедливости может существовать в этом мире. А возможно, я просто пытаюсь хоть как-то себя развлечь. Не знаю. Да и так ли это важно, на самом-то деле?

Идет шестой день моего плавания по Тейну на корабле судоходной компании «Ливе Манроуз и ко»... ну, или как там называется то, что инквизиторы имеют возможность запрашивать в свое распоряжении быстроходные суда, мчащие тебя прямиком в объятья суда. Корабль этот чем-то напоминает паровое судно, однако движется не за счет пара, а за счет какой-то иной субстанции — в детали я не вдавался, да и вряд ли кто-нибудь согласился бы рассказать мне все подробности. По идее, я должен сказать Ливе спасибо хотя бы за то, что меня не посадили в какой-нибудь ящик в трюме, а предоставили отдельную каюту с окошком. Более того — с меня сняли наручники и даже исправно кормили; похоже, инквизитора не на шутку впечатлили мои действия на пристани Гусиной Гавани.

Поднявшись с пола, я принимаюсь разминать уставшие от регулярных тренировок мышцы, чувствуя при этом что-то вроде приятной усталости. В какой-то момент мой взгляд скользит в сторону круглого окна над койкой, и я замираю, разинув рот. Затем медленно, словно опасаясь вспугнуть приятный сон, делаю пару шагов вперед и припадаю взглядом к стеклу. Последние пару дней мне уже доводилось лицезреть встречавшиеся на пути города, куда более внушительные, чем Гусиная Гавань. Но то, что я вижу сейчас, не идет с ними ни в какое сравнение.

Тальданор.

Столица Первого Доминиона.

Я вижу ее издалека и лишь частично, но даже так вид города ошарашивает меня. Первое, что бросается в глаза — это не просто высокая, но поистине гигантская белокаменная стена, опоясывающая город (в