– Пацаненка своего, небось, искали… – ответила продавщица. Она поманила его пальцем, следователь придвинулся, вдохнув кислый запах пота и несвежего дыхания. – А наши грят, видели того пацаненка. Укатил он на джипе с чужаками. Понял, оно как?!

– Во брехня! – искусно изумился Ермаков. – Так деловым про это сказали?

– С чего бы вдруг?! – Женщина презрительно скривила ярко накрашенные губы. – Они пошарили здесь полдня, долго возле автобусной остановки ошивались.

– Точно брехня! – с деланым равнодушием сказал следователь. – Денег до фига, вот и маются дурью.

– Не скажи! Той старой дороги на зону уже, почитай, лет десять как нет. Колея травой заросла, дальше овраги да степь. Змей только по весне полно.

– А как же на зону попадают?

– А шо там искать? А вообще, по весне новую грунтовку со стороны бывшего совхоза проложили. Дрянь дорога, на сезон. Грейдер прошел, каменюки раскидал. Зимой дождями все размоет. И на кой пес она нужна? У нас тут егерь живет. Он, грит, поехал туда разведать… Силки на зайцев ставит, думал, есть резон. Проехал верст десять, его джип нагнал…

– Тот самый, что пацаненка увез?

– Должно быть, тот. У нас здесь джипов не много! – Она ухмыльнулась.

– И что?!

– По шее не надавали, и то спасибо! – рассмеялась продавщица. – Сказали, еще раз сунешься – рога посшибаем!

– Не поехал?

– Кому охота…

– Тоже верно!

Продолжая беседу в той же развязно-доверительной манере, Ермаков выпытал у продавщицы, где находится бывший совхоз, распрощался и направился к машине.

– Все-таки поедешь? – прокричала ему вслед продавщица.

– Поеду! Охота пуще неволи!

– А не боишься, что бока намнут?

– Боюсь, – искренне ответил Ермаков, помахал рукой, завел двигатель.

Заброшенный совхоз он нашел без труда. Дорога совершила крутой поворот, и слева появился поржавевший от дождей и времени высокий забор. На входе уцелела красная звезда, приобретшая тусклый кирпичный цвет, и две кривые буквы, «з» и «я». Предположительно слово «знамя», решил Ермаков. Кто такие «деловые», он догадывался смутно, ясно одно: недоверчивые к москвичам местные жители не сочли нужным рассказать про дорогу на бывшую зону. Прошел грейдер прошлой весной.

Ходят слухи, что пацаненка увезли на джипе. В описаниях школьного друга Гульнары фигурировала «тойота-лендкрузер».

Напротив вывески был заметен съезд с трассы. Однополосная колея, ведущая в глухие заросли можжевельника. Без ориентира продавщицы он бы дорогу не заметил. И в навигаторе она наверняка не отмечена. От выпитого пива он слегка повеселел. Пока его версия получила реальное подкрепление, согласно показаниям продавщицы. Ермаков осторожно вывернул руль, «форд» изрядно тряхнуло, жалобно охнула подвеска. Оказавшись под высоким пологом из сросшихся зарослей кустов, он словно ослеп на мгновение. Мужчина поморгал, давая возможность глазам привыкнуть к полумгле, включил вторую передачу и осторожно двинулся по извилистой дороге. По его расчетам, зона находилась на расстоянии пятнадцати – двадцати километров. Возможно, дальше. С такой скоростью он доберется туда, когда стемнеет. Не исключено, что так лучше. Проведет в машине ночь, а наутро отправится на разведку, если не получит по шее, как злополучный егерь. Старый опер почувствовал растущую тревогу. Впервые в своей жизни он действовал наобум, не имея четкого плана действий. Ну, доковыляет он на стареньком «форде» до зоны, а дальше что? Возьмет ее штурмом при помощи старого пистолета типа «Макаров»?! Шесть патронов в обойме, один в стволе. Орудие ближнего боя, как пишут в учебниках. Последний раз он стрелял пятнадцать лет назад, при задержании опасного рецидивиста по кличке Жмур. Жмур был маньяк-убийца, на его счету было шестнадцать жертв, он убивал людей просто так, ради развлечения. Симпатичный, улыбчивый парень, он с удовольствием рассказывал страшные подробности своих злодеяний. Дело было шумное, об этом даже написали в местной газете. Но стрелял Ермаков в воздух, и непосредственно задержанием руководил командир группы спецназа, в то время капитан Востриков.

Машину тряхнуло, глухо застучала шаровая опора. Ермаков выругался, спина взмокла от липкого пота. Экономя топливо, он выключил кондиционер, в салоне «форда» стало невыносимо душно. Его прокол. Не учел прожорливую натуру старого автомобиля. Часть пути пришлось петлять по горным дорогам, а последнюю заправку он увидел километрах в десяти от поселка.

Кусты поредели, в этом месте дорога была усыпана кусками щебенки, кое-где утрамбованной в грунт. Он включил третью передачу, кузов машины слегка лихорадило от тряски, но ехать стало повеселее. Судя по показаниям спидометра, после съезда с трассы он проехал четыре километра триста метров. Дорога, до сего момента идущая прямо, как стрела, совершила плавный полукруг, заросли можжевельника закончились, справа по ходу движения зеленела густая высокая трава, солнечные лучи впились в лобовое стекло. Ермаков накинул козырек, помогло мало. Он ехал почти на ощупь, от слепящего света перед глазами поплыли черные круги, заломило затылок. Правда, качество дорожного покрытия улучшилось, но корпус «форда» сотрясали нервные волны дрожи. Через шестьсот метров дорога вывернула на прежний курс, солнце сместилось вправо, следователь облегченно перевел дыхание.

Впереди простиралась степь, на горизонте темнели лиловые склоны гор, придорожная трава возвышалась на полутораметровую высоту. Узкая дорога не давала возможности разойтись двум машинам, если бы они встретились на пути. Стоило ему подумать об этом, сзади послышался шум. Ермаков остановился, выключил двигатель, приоткрыл дверцу. Мерно гудел ветер над степью, стрекотали цикады. Он затаил дыхание, навострил уши, как сторожевой пес. Порыв ветра принес отголосок урчания мотора. Сомнения отпали. Он повернул ключ в замке зажигания, двигатель предательски чихнул, заныл стартер.

– Давай! – прошептал мужчина. – Давай, родной!!!

Со второй попытки взревел мотор. Ермаков повернул до упора руль, охая, словно старичок, «форд» перевалил дорожную бровку. Упругие стебли травы хлестнули по лобовому стеклу, колеса увязли в глине. По счастью, дождей здесь не было с начала апреля, глина была достаточно упругой. Он отъехал метров на семьдесят, заглушил мотор. Оставалось молить Бога, чтобы смятая колесами «форда» трава не привлекла внимание тех, кто ехал за ним следом. Ермаков скинул пиджак, пригибаясь, как партизан, отбежал на двадцать метров от автомобиля, достал из кобуры пистолет. Сердце бухнуло в груди как набат. Староват ты, майор, для подобных забав! Как бы прямо здесь, в глухой степи, инфаркт не накрыл!

Шум двигателя приблизился, долетел запах дизельного топлива. Джип. Тот самый, о котором упоминала золотозубая продавщица из киоска. Напрасно он не взял еще пива, сейчас бы оно ох как не повредило! Потекли томительные секунды ожидания. Ермаков сидел на корточках, сокрытый высокой травой, заныло больное колено. Джип проехал мимо, не сбавляя скорости, рык мотора стихал. Он обождал для верности еще пять минут, поднялся во весь рост. Над степью опала пыльная взвесь, темнела черная точка удаляющегося автомобиля. Выезжать на дорогу по укатанной траве было несложно. В горле пересохло, он переждал, пока стихнет приступ аритмии, и включил передачу.