В южных широтах вечер приходит внезапно. Только что золотые лучи орошали землю ласковым дождем, как вдруг опустились сумерки, небо озарили звезды. Контуры зоны выступили из темноты, как уродливый черный квадрат, посреди степи. Прошло много лет, и темнота не лучший союзник для изучения незнакомого ландшафта, как Ермаков ни силился, он не мог вспомнить здешних мест. Объяснение было простое. Раньше он приезжал сюда по другой дороге, которая давно заросла бурьяном. Вскрылись дополнительные факты преступления по делу заключенного, и он прибыл с целью допроса.

Он предусмотрительно оставил машину в трехстах метрах, ночная степь – отменный проводник звука, малейшие шорохи отлично слышны, а изношенный двигатель «форда» рычит, как голодный зверь. Следователь шагал по степи, чувствуя неприятную дрожь в ногах. Основная часть плана потерпела неудачу. Он намеревался сделать снимки зоны и отправить в сообщении двум надежным людям. Барсукову и московскому корешу Косте Тимченко. Идея была более или менее выполнимой, если бы не одно досадное обстоятельство. Зона связи исчезла. Пока он ехал по разбитой дороге, узкая полоска провайдера то пропадала, то объявлялась вновь, но по мере приближения к зоне сгинула окончательно.

Два ряда колючей проволоки окружили зону. Окна бараков горели огнем, были слышны звуки голосов. Детских голосов. Нечто похожее на стихи. На короткое время мужчина ощутил ирреальность событий. Запахло смрадом звериного дыхания. Такие запахи бывают в зоопарке, возле клеток с хищниками. И тотчас, в подтверждении его наблюдений, послышалось утробное рычание и приглушенный вой. Ночью в степи было холодно, но на лбу у майора выступила испарина. Он стиснул рукоять «Макарова», будто сросся с оружием. По-хорошему, следовало свалить отсюда подобру-поздорову, вернуться в Краснодар, доложить обо всем Вострикову, а заодно подстраховаться и скинуть инфу Тимченко. Старый майор не допускал мысли, что полковник Востриков знал, что на территории заброшенной зоны держат детей, и покрывал преступников. Вероятнее всего, на него надавили сверху, вот он и дал отрицательный ответ в деле возбуждения о пропаже Гульнары Савченко. Он не лгал Зое, когда говорил о трудностях, связанных с поиском пропавших подростков.

Загудел зуммер, вспыхнул прожектор, распахнулись ворота. Въехал автомобиль, белый свет фар пропорол тьму. Ермаков припал к земле. Интуиция. Древнее, как сама земля, свойство человека. Интуиция подсказала ему, что у него нет времени. Вострикову он сможет доложить только утром следующего дня, если вообще застанет начальника управления в субботу в городе. Тот заядлый рыбак, а по весне в притоках Кубани идет на нерест налим, такого события полковник упустить не имеет права!

И еще вопрос, примет ли он всерьез рассказ старого опера, который накануне дал в зубы коллеге?!

Детские голоса стихли. И какой у тебя теперь план, майор? Брать штурмом охраняемую зону? Единственное разумное решение – вернуться на трассу, где работает сотовая связь.

Сбоку промелькнула тень, запах зверя накатил волной. В грудь ударила тугая масса, мужчина не удержал равновесие, упал на землю, ударившись затылком о твердый грунт. В слабом свете луны возникла оскаленная пасть чудовища, клыки обожгли плечо. Неким отстраненным сознанием он понял, что все еще сжимает в пальцах рукоять «Макарова». Дуло уперлось в грудь зверя, палец сам по себе нажал три раза подряд. Свирепый вой, в котором сочетались и боль и ярость, пронесся над ночной степью. Чудовище в предсмертной корче стиснуло зубы на предплечье человека, пистолет выпал из онемевшей руки, к горлу подкатил ком, тьма поглотила бледный лунный свет…

Дурнота накатила душно, валко, как пуховое одеяло жаркой ночью. Во рту был ощутим вкус ржавого металла, словно он лизал медную монету. Он ощупал языком окровавленную распухшую губу, открыл глаза и тотчас пожалел об этом. Простое движение вызвало новый приступ тошноты.

– Сейчас станет легче… – Ермаков услышал ломающийся голос подростка.

Он с трудом повернул шею, сквозь прищуренные глаза увидел худенький силуэт.

– Ты кто?! – прохрипел он чуть слышно.

– Любопытство! – усмехнулся подросток. – Древнейший инстинкт. Ева вкусила яблоко из любопытства, и началась череда грехопадений. Не двигайся, иначе я не смогу тебе помочь!

Ермаков повиновался. На лоб легли прохладные ладони, жар моментально исчез, стихла боль в руке. Даже сердце замедлило свой бешеный ход, ритм упорядочился.

– Кто ты такой?! – воскликнул Ермаков.

Он приподнялся на локтях, огляделся по сторонам. Темное узкое помещение, вдоль стены примкнутые нары, в дальнем углу круглое отверстие в полу и умывальник. Над потолком тускло мерцала обтянутая проволочной сеткой лампочка. Догадка озарила сознание. Карцер! Карцер в заброшенной зоне! Напротив него, скрестив ноги, на полу уселся подросток. Худенький мальчик лет тринадцати. Мальчик улыбнулся:

– Меня зовут Гонзо.

– Гонзо?!

– Тебя удивляет мое имя?

Ермаков осторожно притронулся к ране на предплечье и тотчас отдернул пальцы. Ткань пиджака была измочалена, словно ее пропустили через мясорубку, и пропиталась кровью. Запястье отекло, пальцы распухли, как сардельки.

– У мутантов сильные челюсти. – Мальчик наблюдал за ним с нескрываемым интересом. – Сильнее, чем у питбуля. Тебе повезло, что зверь промахнулся. Хотя неизвестно, что в твоем случае можно считать везением!

Майор всегда быстро соображал, а в экстремальных ситуациях мозг будто включал форсированную скорость. Дети индиго. Уникумы, наделенные сверхъестественными способностями. Мальчик положил ему руки на лоб, и боль в ранах исчезла, давление и сердцебиение пришли в норму. Подросток разговаривал чисто, без южного выговора. Москвич или петербуржец. Список пропавших без вести детей моментально возник перед мысленным взором. Алексей Брызгалов. Сын крупного предпринимателя.

– Тебя зовут Алексей? – спросил Ермаков.

Улыбка сошла с лица подростка.

– Я уже тебе сказал. Зови меня Гонзо!

– Извини. Пусть будет Гонзо… Это карцер? – Он обвел левой рукой тесное помещение.

– Они так это называют.

– Кто такие – они?

Мальчик равнодушно пожал узкими плечами:

– Имен множество. Имя мне – легион! Они преследуют свои цели. Деньги. Самая низкая, но эффективная из всех энергий. Какие цели преследовал ты, отправившись сюда в одиночку?

Манера речи безусого подростка повергла в шок опытного следователя. Словно речь вел взрослый, образованный человек. Ермаков не нашел ничего лучше, как представиться:

– Меня зовут Виктор Петрович!

Мальчик небрежно кивнул, давая понять, что имя нового сокамерника для него не имеет значения.

– Ты не ответил!

Он только сейчас понял, о чем ему пыталась втолковать Зульфия Рашидовна. Гюльнара – необычная девочка! Врать парнишке, снявшему боль касанием руки и цитирующему Библию, как сказки из детской книжки, бессмысленно!