– А что мне за это будет?

– Я не стану включать поп-музыку у твоей каморки в час дня.

– Угрозы? Мило. Сразу виден деловой подход.

Паук ничуть не обиделся. Он еще раз показал язык застывшим сестрам и исчез. Кора посмотрела на место, где секунду назад была его голова, задумавшись о потенциале призрака, что мог хоть и ненадолго, но проникать в Корину личную комнату.

Не таким ли образом когда-то была похищена моя заначка? Через маленькую ментальную трещинку, в которую вползал совсем не обычный паук.

– Так ты не врала, – прошептала Злата. – Мертвые соседи, пытающиеся тебя прогнать, и эти исчезновения…

Кора опомнилась.

– Да. Но с этим мы разберемся позже.

Настя снова выгнулась на постели и застонала. Под пергаментной кожей натянулись узлы мыщц. Теперь жмор звал с яростью и злобой. Звал настоящим голосом, от которого замерзали внутренности.

Краем зрения Кора отметила, что окно спальни будто бы приблизилось к ограде, потянувшись вперед, как живое существо. И теперь она прекрасно видела, чтó из себя представлял паразит. Насколько он был уродлив.

Кто-то за спиной судорожно охнул:

– Ну и страшила!

Жмор напоминал искалеченный труп. В нем еще угадывались человеческие черты, но они были настолько деформированы, что казались насмешкой над замыслом природы. Он был нескладен и худ. Руки и ноги вывернуты назад, туловище перевернуто и изогнуто горбом. Но главное – шары гнойно-желтых глаз. Они занимали большую часть вытянутой головы и гипнотизировали каждого, кто осмеливался в них смотреть.

Кора поняла, кого же жмор ей напомнил. Лошадь с библиотечной картины. Та же форма тела, то же неописуемое уродство.

Ты мне не нужна!

Ты порченая…

Гнилая, как кости, на которых возникло это место!

Отдай мою игрушку! –

вопило существо в ее мыслях. Оно бегало вдоль незримой линии, пока сверху не спикировала огромная черная клякса.

И эффект близости исчез.

– Надо… отдать обещанное, – мертвенным голосом вдруг сказал Вовка, направившись к кровати, где лежала стонущая девушка.

Кора бросилась наперерез, но ее опередил Тимофей. Схватив друга за воротник, Тим скрутил того и сильно встряхнул. Остальные загипнотизированно следили за потасовкой.

– Я за ними прослежу, – пропыхтел Тим. – Делай что должна.

Кора кивнула. Сыпанув у порога слой соли с рябиной и приказав витавшему рядом духу директора школы следить за комнатой, побежала на улицу.

Снаружи развязалась бойня. Гигантский ворон пикировал сверху на жмора, пытаясь поддеть его когтями. У Гвидо не осталось и следа от паучьих лап – лишь жвала по обеим сторонам клюва напоминали о былой сущности. Жмор отбивался и шипел.

Кора вытащила банку с солью. Рванула к воротам.

– Не подходи! – прокаркал ворон. Но она видела, чувствовала, что силы его на исходе.

Надо было решаться. Выбежав наружу и подгадав момент, она высыпала смесь твари на спину. Жмор отряхнулся и повернул плоскую голову к Коре. Пульсирующая боль пронзила ее до кончиков пальцев. Холодный студень глаз лишал воли. Она услышала гневное карканье, хлюпанье воды в ушах – асфальт вдруг оказался прямо у лица.

Соль не подействовала.

Четырехногое существо встало над ней, подавив своим взглядом. Вблизи украденный облик казался еще отвратительнее.

Через глазницы в разум вторглись кошмарные видения иных измерений. Бесконечный поток боли, застывший во времени, – все это было домом для подобных жморов. Холодная реальность, преисполненная голода и смерти. Сонмы ожидающих желтых глаз. Скрежет зубов, перетирающих кости в порошок там, внизу, на самом дне…

Как же хочется…

Хочется тепла и крови…

Дай мне войти, и ты забудешь обо всем, что пережила за это

короткое лето, –

сказал жмор голосом матери.

Кора поняла, что это чистая правда. Если не сдаться, будет только хуже. Придут другие – те, с которыми никто не справится. Здесь слишком много еды, чтобы эти… прошли мимо. А так она сможет забыться в сладком забвении. Покончить со всем.

Искривленная ладонь надавила на живот. Жмор требовал сказать заветные слова: «Входи и бери что желаемо».

Гвидо попытался оттащить его, но давление на ребра лишь усилилось, и Кора закричала от боли. Образы дорогих людей сменялись незнакомцами, краски плыли, кожа горела…

Кожа горела.

Гвоздь. Настя.

Она напряглась, заставляя себя вернуться в родной мир: вернуться и закрыть глаза, разорвав порочную связь. Всего на миг, но у Коры получилось. Жмор взвыл. Перекошенный рот исказился и треснул. Кора не дала отскочить, перехватив сжимавшую ее конечность и потянув на себя.

Каким же слабым он был. Картонка. Грязный холст, на котором извращенный разум пытался изобразить что-то живое.

Она схватилась за гвоздь всей ладонью и рывком воткнула его в морду жмора. Сила общежития вибрировала в пальцах. Тварь попыталась отстраниться, но огромный ворон схватил ее когтями за хребет, удержав на месте.

Кора била, и била, и била, пока «талисман» целиком не вошел в глазницу врага. Раздался хлопок. Вместе с глазом лопнуло что-то еще. Пуповина, связывавшая его с Настей, порвалась. Потусторонний обитатель нижних миров содрогнулся, вырвался, прыгнул к воротам и там обмяк. Жидкость вытекала из глазницы наружу смрадной струей.

Кора попыталась встать, но ее скрутил сильнейший спазм. Съеденное на обед рвалось наружу.

Гвидо отбросил пустую оболочку жмора подальше, где она продолжила исходить черным дымом, и протянул Коре уже человеческую руку. Двери общежития распахнулись. Оттуда выбежали перепуганные художники.

Часть 6

40

Вечеринка удалась на славу. Все же Лиза отлично разбиралась в богатой жизни и умела подбирать идеи, которые удовлетворяли всех.

Зал украшали подсвеченные алым скульптуры из стекла, столы ломились от еды, а слух ублажало пение флейт. На гостях были изысканные наряды, среди которых Кора могла насчитать с десяток таких, что запросто переплюнули бы по стоимости нынешнюю квартиру Сониных у площади Восстания.

Сама Кора надела платье прямого силуэта, из фиолетового шелка и с голой спиной. Единственным аксессуаром стали тяжелые золотые браслеты в виде пауков на предплечьях. Волосы Кора распустила, и теперь они тяжелой пепельно-русой волной укутали плечи. А отдельные пряди то и дело путалась и цеплялись за украшения при каждом удобном случае. Обе вещицы были подарками отчима.

Из-за них возникла смешная ситуация. На выходе из общежития Кора столкнулась с ошалевшим почтальоном, который пришел по указанному адресу не смог найти нужный дом и проходил кругами целый час. В руках бедолага держал огромную коробку. Рядом лежала записка матери: «Это подарок от папули. Не вредничай!»

Тогда жутко захотелось надеть коробку на голову ни в чем