– С тобой – особенно, кукла Надя. Ты мне вообще башку оторвала. Я в пропасть шагнул. Ни с одной мне так хорошо не было.

Кладу руку на его грудь, скольжу указательным пальцем по извилистой тату. Он закрывает глаза, сглатывает.

– Нравится? – тянусь к его губам, ловлю нижнюю своими.

– Нравится, – выдыхает в лицо.

Сегодня мы не пожираем друг друга, как в прошлый раз, но и нежности нет. Мы будто годы ждали, когда сможем дорваться до тела другого. Стоя на коленях и запрокинув голову, жадно хватаю воздух, пока Хаджиев таранит меня своим членом сзади, крепко взяв за волосы. Он не умеет быть ласковым, а я ласки не хочу. Мне нравится чувствовать его одержимость, я тоже наркоманка…

Мне нравится чувствовать его в себе, принимать в себя на всю длину. Мне нравится запах его пота и секса. Положа руку на сердце, так порочно и в то же время хорошо мне не было ещё ни с кем. Да и сравнивать Хаджиева с кем-то другим – это глупость. Собственно, сравнивать-то и не с кем.

– Хочу кончить на тебя, – он швыряет меня на постель, переворачивает на спину, и на грудь падают крупные капли горячей спермы. Я закрываю глаза, немного смущаясь от таких вольностей, а лоно предательски содрогается отголосками оргазма.

Снова всё произошло быстро и наспех. Мы будто боимся, что кто-то помешает. Или просто торопимся согнать первое желание, погасить огонь, что вспыхивает внутри за мгновение и не гаснет даже после секса, разве что становится слабее. Ненадолго. Вскоре снова хочется друг друга, так, что темнеет в глазах. Мне эти ощущения новы и потому сложнее справляться с ними, чем Саиду.

Он падает на постель всем своим немалым весом, отчего огромная кровать жалобно содрогается.

– Ну, как твоё похмелье? – в голосе Хаджиева слышится издёвка, а я до сих пор не могу отдышаться.

– Я, конечно, всегда рада повысить тебе твою самцовую самооценку, только мне пора. Скоро Хаджар поднимется на этаж или хуже того – твоя мама появится.

– Мачеха, – будто мимоходом поправляет меня.

– Да, извини… Я пойду.

Встать Хаджиев мне не даёт, валит обратно на кровать, ловко блокирует пути отступления, зажав в свои тиски, как нечто самое сокровенное. Смеюсь, позволяю себя целовать в шею и шептать на ухо всякие пошлости. Это тоже довольно приятно, а учитывая опыт паука-соблазнителя Хаджиева, кончить можно от одних его грязных словечек.

Я уже давно не наивная дурочка и понимаю, что каждый из нас всего лишь пользуется другим. Я нашла в нём защиту, он во мне – свою одержимость, такую необходимую богатому мальчику, которому всё, что попроще – уже приелось. Ему нравится быть защитником, нравится конфликтовать за меня и завоёвывать. А что будет потом?

Впрочем, тут Саид прав. Пора перестать всё анализировать. У меня есть дела поважнее.

– Ты поможешь нам поймать Цветочного? Хочу поскорее развязаться с этим. А потом займусь Шевцовыми.

Позади слышится тяжёлый вздох, рука, обнимающая меня, соскальзывает.

– А можно оставить всех этих ублюдков за пределами нашей спальни?

– Так ты поможешь? – повторяю с нажимом, на что Саид глухо стонет.

– Неугомонная. Что от меня требуется?

Я не успеваю ответить, потому что внизу, где-то вдалеке, раздаётся женский визг, и Саид мгновенно реагирует, резко поднимаясь с кровати.

– Что здесь происходит? – Саид останавливается у подножия лестницы, а я едва не врезаюсь в его спину на полном ходу. У меня обычно нет проблем с координацией, просто он встал слишком резко.

Выглядываю из-за широкой спины, цепляю любопытным взглядом обычно спокойную Хадию. Она в слезах и что-то с упрёком высказывает своему мужу, а тот, нахмурившись в своей привычной манере, молча её выслушивает.

Замолкает и Саид, он-то, в отличие от меня, прекрасно понимает, о чём они говорят. Почему-то напрягается, плечи в камень превращаются. Лица я не вижу, но уверена, оно сейчас тоже напряжено. Здесь явно что-то происходит…

– Хадия уезжает в гостиницу. Обеспечь ей охрану, – объявляет вдруг совершенно спокойным тоном Хаджиев-старший, обращаясь, судя по всему, к Саиду, и, отвернувшись от супруги, уходит.

– Ты не можешь так поступить со мной! – верещит не своим голосом Хадия, но он её уже не слышит. Или не хочет слышать. – Ты так и не изменился за эти годы! Как был жестоким чудовищем, так им и остался! – И, повернувшись к нам, устремила взгляд на Саида. – И сыновей такими же воспитал, – в этот момент в глазах женщины было столько боли, что я едва не захлебнулась ею.

Не знаю, что подвигло меня подойти к ней: сочувствие это или просто человечность. Приобняв её за плечи, увела в столовую, мимо Хаджар, склонившей голову так низко, будто она была в чём-то виновата, и Махмуда, подхватывающего уже собранный, а может, так и не распакованный чемодан Хадии.

– Не задерживайтесь! – раздалось нам в спину, и я ошалело обернулась.

– Саид!

– Я сказал, не задерживайтесь. У меня мало времени, – бросил тот грубо, а Хадия отчего-то задрожала.

Похоже, я ещё многого не знаю об этой семейке.

– Давайте чаю выпьем? С мятой. Он хорошо успокаивает.

Хадия подняла на меня затуманенный слезами взгляд, покачала головой.

– И тебе они сломают жизнь. Саид так похож на своего отца… Они не умеют любить, не умеют ценить тех, кто любит их. Только испепеляют всё живое вокруг, втаптывают в землю. Я столько лет билась, чтобы вырастить Саида другим, но всё зря. Мой муж превратил моих детей в таких же равнодушных, бессердечных монстров, как и сам. И если Марат с Валидом спаслись в любви, то Саид никогда не бросит своего отца. Не откажется от этой жизни, от убийств, крови, жестокости. Мой муж пропитал его этим ядом. Это их жизнь.

– Я не знаю, сколько всего вы пережили, и мне, наверное, не дано понять. Но я знаю Саида. Пусть не так, как знаете вы, однако он неплохой человек. Как и ваш супруг. Просто они… Они другие. Не совсем обычные мужчины, – а если быть точнее, совсем необычные.

– Ты очень добрая, Надя, – впервые она назвала меня так просто, по имени, без ненужного официоза и издёвок. – И сильная. Поэтому он выбрал тебя. Хочет питаться твоей силой, пока не сломает.

Спорить с ней я не стала, хоть и имела другое, совершенно полярное мнение. В конце концов, она ему не мать, она может ошибаться. Как и я, в общем-то.

Оставив Хадию на попечение Хаджар, вернулась в гостиную к Саиду, что, развалившись на диване, нервно пролистывал новостную ленту в своём мобильном. Подняв на меня взгляд, нахмурился.

– Давай без нотаций.

– Саид, отношения твоего отца и его жены – их дело. Тебя эта женщина вырастила, и ты не можешь вести себя с ней так неуважительно. Да, она не твоя мама, но не забывай, что она приняла тебя, как родного сына. Она и сейчас так тебя называет. Сыном… Твою маму тебе никто не мог бы заменить, но представь, каково было Хадии принять ребёнка любовницы своего мужа. Она тебя хоть раз упрекнула в этом? Думаю, что нет.