теплая, из которой жизнь не ушла, так что доноры не вариант. А это все вложения. Люди работают, им платить надо, а деньги где взять? Вот и приходится шустрить.

— А тут вы появились, — поддержал ее антиквар. — Хотя все равно очень нагло сработано. Крайне. Если они проведали о вас, Валерий, значит, и о моем интересе к вашей персоне знали. Знали и все равно полезли. Это дерзость. За подобное наказывают.

А ведь не врет. Вон, на коже даже старческая пигментация стала заметна, так он побледнел от злобы.

— Я сейчас вернусь, — сказал он нам и вышел из кухни.

— Кому-то сегодня будет бо-бо, — прощебетала Воронецкая, перегнулась через стол и ухватила корзиночку с кремом. — И поделом! Но что совсем замечательно — Шлюндт, похоже, на самом деле ни при чем, а значит, мы можем наконец перейти к нашему делу. Только я снова тебя прошу — не соглашайся сразу на ту цену, что Карлуша назовет. Она наверняка будет чрезмерно завышена.

— Не учи ученого, — попросил ее я. — И вытри губы, ты их все кремом перемазала.

— Я есть хочу, — с набитым ртом пробубнила ведьма. — Давай после в какой-нибудь ресторан заедем? Хотя в такую рань они все закрыты наверняка… Ну, или в фаст-фудную. На Арбате «МакДак» есть, в него можно.

— Еще раз услышу столь бесцеремонное отношение к моему имени — и вам не избежать проблем, фройляйн, — сообщил антиквар, снова входя в кухню. — Меня так моя мама называла, но то она, а то — вы.

— Виновата, — захлопала глазами ведьма, принимая покаянный вид. — Все недосып и нервы. Я так переживаю за своего Валерика, вы даже не представляете.

— Вы ей верите, молодой человек? — с усмешкой поинтересовался у меня Карл Августович. — Вижу, что нет. И очень правильно делаете. А еще я бы вам посоветовал прикончить эту красавицу сразу же после того, как ваши совместные дела подойдут к концу, поскольку если этого не сделаете, то получите массу проблем на свою голову.

— Карл Августович, забыли о Поконе? — голос Стеллы преобразился, а ее лицо стало больше напоминать маску, из него, если можно так выразиться, ушла жизнь. — Наши дела — это наши дела, вам в них лезть не с руки. За подобные речи даже такую персону, как вы, могут к ответу призвать.

— Покон, — вздохнул антиквар. — Пережиток прошлого, за который все по привычке цепляются, что за твой спасательный круг. Ладно-ладно, не надо так сверкать глазами, Стелла Аркадьевна. Это была шутка. Шутка, я вам говорю. И про Покон тоже, я его чту свято, как полагается. Или вы мне не верите?

— Я никому не верю, — ведьма снова стала милой и непосредственной. — Нет у меня такой привычки.

И я тоже. Все мы тут хороши, погляжу. Вот ведь компания какая собралась!

— Держите, Валерий. — Карл Августович протянул мне какой-то черный небольшой кругляш на кожаном ремешке. — Наденьте на шею и не снимайте до той поры, пока ситуация не разрешится. После отдадите его мне обратно. Это не подарок, даю вам этот талисман на время.

— Ого, — Стелла привстала со стула и подошла поближе. — Мне рассказывали о таких штуках, но сама я их не видела ни разу. Это же амулет работы самого Филиппа Черена, да?

— Верно, — антиквар благосклонно глянул на ведьму. — Великий был человек, хоть и ренегат. А амулеты, что он делал, являются шедевральными сплавами ритуальной и практической магии. Сейчас подобное никто не повторит, поскольку и люди измельчали, и магии не осталось. Валерий, я долго буду держать этот предмет в руке? Не бойтесь, я не собираюсь причинять вам вред.

— Бери, — разрешила Стелла, облизывая острым язычком губы. — Вещь!

— И сохрани тебя Луна попробовать его присвоить, — тихо сказал антиквар моей напарнице прямо в розовое ушко. — Меня ни один Покон не остановит.

— В мыслях не имела, — прошелестели слова ведьмы. — Клянусь… Клянусь!

Я взял амулет, отметив, что он, оказывается, не металлический, а кожаный, глянул на странное изображение, в котором переплелись то ли руны, то ли змеи, то ли вообще не пойми что, и надел его на шею.

— С этим разобрались, — Карл Августович уселся обратно на стул. — А теперь, друзья, наконец-то поведайте мне о том, что нас свело вместе. Для чего вы меня искали вчера?

— Есть три предмета, которые, возможно, вы сумеете… э-э-э-э… идентифицировать, — произнес я, надеюсь, верно истолковав взгляд ведьмы. — Мне они во сне явились.

— Сны — отражение реальности, — благосклонно кивнул антиквар. — Опишите мне их.

— Он уже нарисовал, — Стелла достала из своей сумки сложенные вдвое вчерашние наброски. — Вот. Мне кажется, что вещи эти старой работы. Возможно, еще дохристианские.

— Правильно кажется, — проговорил Карл Августович, внимательно изучая рисунки. — Это шестой век от рождества Христова, молодые люди. Некогда это кольцо, а также наручье и венец принадлежали одной прекрасной полянке, родственнице самого князя Кия. Если точнее, дочери. Собственно, именно он их ей и подарил.

— Поляне — это которые Игоря деревьями разорвали? — уточнил я и поймал укоризненный взгляд Стеллы. — Что? Я в школе хорошо учился!

— Не хочу вас расстраивать, но не очень, — уголками губ улыбнулся антиквар. — Игоря убили древляне, а мы говорим о полянах. И еще, я, если помните, знаю, кем вы работаете, так что не пытайтесь выглядеть глупо, вам это не идет. Выпускник историко-архивного вуза не может не знать, чем поляне от древлян отличались.

Мне стало стыдно. Не потому что не знал, в чем отличие одних от других, а оттого, что дураком себя выставил.

— Так вот, — продолжил антиквар, несомненно, заметивший мое смущение, — этими предметами дочь князя владела долго, а незадолго до смерти она их, а также кое-какое другое добро, включавшее некую книгу, содержащую тайные и заветные знания, очень и очень хорошо спрятала. Если верить рассказам, на той самой горе, где в уединенной избушке и прожила большую часть своей жизни. Отдельно замечу: по слухам Лыбедь была сильной ведуньей, настолько, что все остальные, веды знающие, приходили к ней на поклон, даже те, кто был старше и могущественнее. Может, потому она замуж не вышла и детей не нарожала. Не пожелала с силой своей расставаться, предпочла ее простому женскому счастью. Это у вас сейчас выбора нет, а у тех, старых, он всегда имелся.

— Лыбедь, — глаза Стеллы расширились. — Мамочка моя! А гора, на которой она жила, стало быть…

— Лысая, — с милой улыбкой произнес антиквар. — Ты верно все поняла, ведьма. И кто-то, судя по этим рисункам, все же поднял из земли ее клад. Не думаю, что этот человек ограничился данным гарнитуром, он забрал