них дошли до наших дней? Что сожгли после знаменитого Съезда, что по сроку хранения в распыл пустили, что по музеям разошлось. Так что росчерк Великого Вождя — очень неплохой товар. Такой и я бы мимо себя не пропустил, благо знаком с парой человек, которые готовы за него заплатить.

Кстати, о товарах. Сивый закинул мне денежку на карту, чем немало и очень приятно удивил. И быстротой расчета, и непосредственно суммой. После того как я посмаковал циферку, которая красовалась на экране смартфона, сел на лавочку возле архива, закурил и задумался на тему кладоискательства. Шутки шутками, но овчинка стоит выделки. Это ведь мы грошовый кладик-то подняли, а тут вон как четыре моих зарплаты сходу упало. А если серьезный выкопать? Да по уму толкнуть?

И вот тут мне сильно заплохело. Настолько, что сигарета выпала у меня изо рта и пришлось схватиться за спинку скамейки. Сердце впервые в жизни дало о себе знать, в него словно острые зубы вцепились.

А так оно и было. Я через секунду сообразил, что к чему, задрал майку и четко увидел, как правая змейка дернулась, всаживая крохотные клычки в мое тело чуть пониже прилипшего к потной коже кожаного амулета.

— Не буду, — промычал я, глядя на нее. — Не буду я в корыстных целях выданный дар использовать! Только если что само к рукам прилипнет — в свою пользу обращать стану!

Змейка дернулась еще раз и застыла, из сердца ушла боль.

Хороший я подарочек получил. Проблем выше крыши, прибыли никакой. Интересно, где я так нагрешил, что мне вот эдакое счастье привалило?

— Совсем тебя доконали, да? — поинтересовалась Елена Петровна, одна из моих коллег, незаметно подошедшая сзади и держащая в руках незажженную сигарету. — Ты уже с собственным пупком разговариваешь, прямо как йог какой-то.

— Да нет, — я опустил майку и огладил ее ладонями. — Пылюкой просто пропитался весь, вот, отряхиваюсь.

— Ну да, ну да, — щелкнула зажигалкой та. — Конечно.

По-моему, она не очень-то мне поверила, поскольку в ее взгляде читалась жалость. Сотрудницы архива, женщины все как одна не очень молодые, не сказать — преклонных лет, относились ко мне хорошо. Да чего скрывать, просто по-матерински. Они то и дело норовили меня чем-то угостить, время от времени осведомлялись, не нужна ли какая помощь по дому, и с завидной периодичностью водили в архив своих племянниц, соседок и дочерей, а то и внучек подруг, прозрачно намекая мне на то, что те красавицы, умницы, а уж какие хозяюшки! Когда же я увиливал от очередного принудительного знакомства, в ход всегда шел самый главный убойный аргумент, звучащий как: «Годы идут, скоро ни одна на тебя не взглянет». Упоминалось и то, что я, между прочим, не Рокфеллер, и за госслужащего еще не всякая пойдет. А вот эта девочка — хоть сейчас.

Ради правды, среди них и в самом деле попадались ничего так себе экземпляры, но всяческие мысли на их счет я сразу давил на корню. Не дай бог что, и мне потом только увольняться останется, потому что после первой же ошибки речь сразу о кольцах зайдет. Я наших кумушек хорошо изучил, им нужна игра страстей, не своих, так чужих, например, моих.

Единственной, кто в данном паноптикуме не участвовал, была Розалия Наумовна, да и то, скорее всего, исключительно по причине отсутствия каких-либо знакомых женского пола, находящихся в репродуктивном возрасте. Да и не имелось у нее в родне, если не ошибаюсь, никого, кроме двоюродной сестры, которая вроде бы еще старше, чем она сама. Хотя, казалось бы, куда уж старше?

Тем временем Елена Петровна докурила сигарету и ушла в здание, я же не спешил. Мысли от дел служебных сползли в другую, более мистическую, область. Хотя, признаться, думать там было особо и не о чем. После лютого цейтнота установилось временное затишье. Вурдалаки меня по ночам не беспокоили, новые знакомые не звонили, и, что самое приятное, навязчивые сны оставили в покое. Анисий Фомич — и тот общаться не хотел. Я тут вчера его кликал, даже специально под раковину голову засунул, предлагал чайку попить, но не отозвался подъездный, не пожелал со мной за стол сесть. Я, если честно, расстроился немного. Опять же, очень силен был соблазн набрать номер того же Карла Августовича. Понятное дело, что нельзя показывать свою заинтересованность в процессе, поскольку это сразу же изменит расстановку сил, но, врать не стану, хотелось.

А самое забавное, что никакой радости возвращение к прежней обычной и рутинной жизни мне не доставило. Не хватало мне этих странных и временами даже неприятных ощущений, от которых я всего два дня назад чуть ли не на стенку лез. Тогда казалось: забери у меня кто этот дар — расцелую этого благодетеля. А теперь вот какая-то пустота образовалась внутри, и даже то, что случилось только что, ничего не изменило. Тем более что жадность — и в самом деле грех.

И, кстати, хорошо еще, что мне ничего до сих пор найти не удалось. Я ведь, если честно, вчера прогуливался по окрестностям рядом с домом, внимательно слушая, не появится ли внутри головы какой посторонний голос. Ну да, звучит подобное признание странновато, но уж что есть, то есть. А если бы нашел?

Нет, ничего такого. Хотя, ради правды, ничего странного в этом нет. «Пролетарская», где я проживаю, — район старый и рабочий, в нем все, что можно было найти, отыскали еще при царе-батюшке, когда тут подневольный люд обитал, гнувший спину на фабриках и заводах. Ну а непосредственно им, кроме собственных цепей, прятать было нечего. У них просто ничего не было.

Остатки ненайденного дореволюционным пролетариатом достались строителям, которые сносили сначала хибары, оставшиеся от старого режима, а после и здания, построенные уже при коммунизме. Уж не знаю, сдавали они находки в музеи, не сдавали… Не мое это дело.

Главное, что тут кладов не имелось. Ну, или я их не слышал. Монет, скорее всего, под ногами разбросано было немало, но они не клад, со мной общаться не станут.

Нынче же я подумывал наведаться в небольшой и уютный Таганский парк, который от меня не так далеко находится. Там и публика в старые времена почище обитала, а до того и вовсе застава стояла. Ну как там чего вынюхаю? Но выкапывать не стану и реализовывать не буду. Просто обнаружу и все. Ну, может, пометочку в запароленный файл занесу с координатами. Я, как и планировал, начал систематизировать полученные сведения.

Сказано —