Суслова, протянув руку, положила свою ладонь на его.

— Я ведь старше тебя, Теймураз, и видел больше. Повоскресеньям мы ездили в Тбилиси или Ереван, чтобы посидеть в ваших чудныхресторанчиках, послушать вашу музыку, выпить настоящее грузинское вино илинастоящий армянский коньяк. А как жили в Баку люди! Можно было пройти сдевушкой через весь город, мимо самых страшных кварталов, на глазах у самыхотъявленных хулиганов. Тебя бы никто не тронул, ибо честь девушки была превышевсего. Потом, правда, могли побить, когда возвращался один, но это уже было нетак больно. Хотите, я расскажу вам один случай, который произошел у нас вКарабахе? Эту историю рассказал мне бывший командир агдамского ополчения.

Несмотря на войну армяне и азербайджанцы по ночамвстречались друг с другом, обменивались списками захваченных в плен, выдавалитрупы погибших, даже доставляли необходимые продукты или медикаменты. С нашейстороны принимал участие этот агдамский ополченец. Фамилия его была Багиров. Сдругой стороны на встречу приезжал командир аскеранского ополчения, бывшийбакинец. Отношения у них были самые дружеские, несмотря на войну. И вот однаждыэтот армянин просит Багирова:

— Слушай, дорогой, я могу достать для вас что угодно.Любого заложника приведу без выкупа, в качестве подарка. Но с одним условием.

— С каким? — насторожился азербайджанец.

— Отвези меня в Баку, — просит армянин, — немогу так больше жить. Мне бакинский бульвар снится по ночам. Хотя бы один разувидеть. Потом можно спокойно умереть. Ночью, тайком отвези. Иначе просто умруот тоски.

— Вот такая история, — закончил Меджидов, — авесь мир говорит — война, не замечая этих простых людей.

— Он его отвез? — спросил Сулакаури.

— Он погиб через два дня. Подорвался на мине.

Суслова сжала ему руку.

— Да-а, — протянул Сулакаури, вставая, —пусть будет Ардзинба. Может действительно когда-нибудь все это кончится.

Скосырев давал показания в ФСК почти три часа. Все совпадало,как они и предполагали. Действуя через «Карася», давно работавшего на МВД,подполковник Корженевский попросил передать это оружие Скосыреву дляпоследующего вручения Хрусталеву. Провокация была рассчитана почти идеально.Найдя у трупов незарегистрированное, не табельное оружие, любой следовательдолжен проверить пистолет, обнаружить, что Хрусталев имеет отношение к убийствуКорина. В связи со смертью первого ФСК будет искать его связи, очерчивая кругего знакомых. Пустив по ложному следу ФСК, организаторы этой акции очевиднонадеялись выиграть время для последующих активных действий.

Показания Скосырева пришлось отправлять в МВД, по фактусмерти подполковника Корженевского. Узнавший обо всем, министр Ерин был сильновзволнован, но с Директором ФСК говорил спокойно. В конце концов паршивая овцабывает в каждом стаде. Ерину рассказали только часть правды, объяснив, чтоКорженевский и Корин были членами преступной группы, не поделившей доходы, врезультате чего подполковник руками уголовников убрал своего напарника иподбросил пистолет Хрусталеву. Министр принял эту версию внешне спокойно.Все-таки Корин был из другого Ведомства.

Меликянц, вернувшийся в Москву, ни с кем не встречался, аНикифорова выехала на субботу-воскресенье к себе на дачу. Правда, все портилМоторин. Узнав о смерти Корженевского, он впал в какое-то странное состояние,предпочитая буйствовать и напиваться в одиночку.

Так продолжалось пять часов, пока наконец Моторин, пришедшийв себя, не поехал на дачу к Никифоровой. Та жила в роскошном двухэтажномособняке, имея при себе целый штат обслуги — шофера, сторожа, горничную икухарку. Бывшая проститутка, ставшая респектабельной дамой, была требовательнойхозяйкой.

Моторин въехал во двор, едва не сломав ворота. Бросивавтомобиль, он побежал по лестнице на веранду.

— Где твоя хозяйка? — заорал он на кухарку.

Та испуганно шарахнулась, показав на беседку б глубине сада.

Моторин побежал вниз.

У Элеоноры Алексеевной было хорошее настроение. Сегодня онаузнала, что ее дочь, принятая летом в один 13 самых лучших колледжейВеликобритании, довольно успешно начала свое обучение. Дочь была единственнымчеловеком, которому она прощала все. Но хорошее настроение испортил мерзавецМоторин, ворвавшийся ней в беседку.

— Его убили, — закричал он еще издали. СотрудникиФСК слушали их беседу с помощью нацеленных на беседку приборов «фрази»,позволяющих слышать даже на расстоянии нескольких километров.

— Что случилось? — недовольно спросила ЭлеонораАлексееевна, — объясните толком.

— Его убили, — заорал еще громче Моторин,плюхавшись на скамью рядом, — они убили Корженевского.

— Кто они? — не поняла женщина.

— Бандиты. Какой-то рэкэтир, он выстрелил вподполковника на Киевском вокзале. Мне все рассказал Марек, мой помощник. Егобрат там торгует сигаретами.

— Какой ужас, — немного равнодушно вздохнулаженщина.

— Его убили, — снова закричал еще не пришедший всебя после попойки Моторин.

— Вы что, опять напились? — строго спросилаЭлеонора Алексеевна, — не смейте приезжать ко мне в таком виде.

— Идите вы к черту, — внезапно тихо сказалМоторин, успокаиваясь. — Скажите, пусть мне принесут сто граммов наопохмелку.

— Здесь вам не ресторан, — возразила хозяйка дома.

— Да ладно тебе, Элеонора, — грубо ответилМоторин, — можно подумать, что ты такая аристократка. «Анка-пулеметчица»была. Весь город с тобой трахался, а ты сейчас дурака валяешь. Скажи, пустьпринесут.

Никифорова побледнела, возмутившись так, словно все это быланаглая ложь.

— Вон отсюда, — коротко приказала она, — никакихденег больше не получишь.

— Слушай, — очень тихо сказал Моторин, — этосерьезно. Его действительно убили. Может это связано с тем делом? Сначала«Карася» и его команду, теперь Корженевского, Может мы поменялись местами, иони теперь охотятся на нас?

— Не говори глупостей, — испугалась женщина,оглядываясь.

— И Макаров погиб, — словно сейчас вспомнилМоторин, — а может следующим будешь ты или я.

— Боишься? — презрение было явным.

— А ты не боишься? Скажи своим, пусть вытаскивают нас.Нужно уезжать, Элеонора Алексеевна; нужно срочно бежать. У меня в Казани ужебыло такое чувство. Тогда всех взяли, а я успел сбежать.

Женщина молчала.

— Скажи, пусть принесут водку, — осмелел Моторин.На этот раз она крикнула сторожу, попросив принести бутылку.

— Что будем делать? — спросил Моторин.

— Я поговорю, — подумав немного, ответилаженщина, — но пока ничего не предпринимай.