— А чего я могу сам? Ты сказала, я передал. Я толькопочтовый ящик.

— А деньги ты получал как целое отделение связи, —съязвила она.

— А ты не дразнись. Деньги за свою кровь получал, зариск. Он того стоит.

Девушка-горничная принесла бутылку водки и две рюмки.

— Нужно было стакан, — пробормотал Моторин, —ладно. — Он налил сразу две рюмки, залпом опорожнив их. Затем спросил ухозяйки:

— Налить?

— Не нужно. Езжай домой и проспись. Я поговорю с кемнадо. Ты точно знаешь, что подполковника убил какой-то бандит?

— Да, точно, точно. Марека брат все сам видел. Этогоубийцу весь район знает. Он рэкэтир из Кунцево.

— Тогда все не так страшно. Езжай домой, выспись. Ятебе позвоню.

— Деньги вчера не привезли, — напомнил Моторин.

— Привезут, — пообещала женщина, — всеполучишь сполна. И больше не пей за рулем. Сдохнешь ведь.

Моторин поднялся.

— Ладно, позвони мне, как только, что-нибудь узнаешь.

— Хорошо. И не приходите больше ко мне в такомвиде, — снова вошла в роль Элеонора Алексеевна.

— Не приду, — он пошел к автомобилю. Она, подумавнемного, попросила принести ей телефон в беседку.

— Артура Ашотовича, пожалуйста, — попросила онасекретаршу Меликянца, — да, это Никифорова.

Трубку взял Меликянц.

— Слушаю вас.

— У нас несчастье.

— Что-нибудь случилось?

— Убили нашего друга Корженевского. Прямо на Киевскомвокзале какой-то бандит.

Сотрудники ФСК записывали каждое слово.

— Откуда вы знаете?

— Приезжал Ринат, там все это видел брат его помощника.

— Сам видел?

— Да.

— Я вам перезвоню, — Меликянц положил трубку.Теперь сотрудники ФСК следили за обоими аппаратами.

Меликянц набрал чей-то номер.

— Здравствуйте, — сказал он, — это Меликянц.

— Зачем вы позвонили? — спросил недовольный голос.

— Случилось ужасное. Убит Корженевский.

— Когда?

— Точно не знаю. Его застрелил на Киевском какой-тобандит. Есть свидетели. На другом конце молчали.

— Кто об этом знает? — наконец спросил незнакомец.

— Моторин и Никифорова.

— Увидимся через два часа, — на другом концеположили трубку.

Сотрудники ФСК лихорадочно обрабатывали данные. Дежурныйтехник растерянно щелкал клавишами, пытаясь что-то сообразить. Такого телефонане существовало вообще: Меликянц звонил в пустоту. Или другой телефон былблокирован и закрыт так надежно, что даже компьютеры и техники ФСК не могли кнему подключиться. Наконец через полчаса, подключив дополнительных техников,удалось установить телефон абонента. Это был закрытый телефон резидентурыбывшего ГРУ Минобороны СССР.

Данные немедленно доложили Вадиму Георгиевичу.

— Значит, Грачев, — подумал генерал.

Из истории гипотез

Гипотеза № 5

Еще со времен гражданской войны должность министра обороныили главы военного ведомства считалась одной из наиболее важных в насквозьмилитаризированном государстве. На праздничных парадах, выстраивающиеся натрибуне Мавзолея серые шляпы и золотые фуражки, давали очень ясную картину,кому принадлежит власть в государстве.

Тем не менее, запуганная после неслыханных репрессийтридцать седьмого года армия никогда не пыталась взять реванш и всегда исправнослужила системе, ставившей глобальную конфронтацию во главу угла.

Возглавлявшие данное Министерство полководцы действительнобыли незаурядными личностями, часто выдающимися военноначальниками, широкоизвестными в армии и народе. Такими были Жуков и Ворошилов. Ряд выстраивалсядостаточно солидный, особенно после войны, когда ведомство возглавлялипо-настоящему боевые офицеры — Малиновский, Гречко, Соколов, Язов. Дажевыпадающий из этого ряда Устинов был выдающимся организатором военнойпромышленности, в тридцатилетнем возрасте отвечавшим за поставки целой отраслина фронт, и немало сделавший для укрепления престижа и авторитета армии.Продолжателем этих традиций становится боевой, заслуженный генерал ПавелСергеевич Грачев. Нужно отдать ему должное. В Афганистане он не прятался заспинами своих подчиненных. Проигравшие войну политики Горбачев и Шеварднадзепозднее попытаются списать все просчеты на военных. На самом деле армия проявитсебя в Афганистане достаточно мобильным, сильным организмом, успешно решающимпоставленные боевые задачи. А генералы Громов, Грачев, Руцкой докажут на делечто страна, пославшая их в адское пламя этой войны, может рассчитывать на ихбоевую выучку.

Грачев оказался в Афганистане после окончания ВоеннойАкадемии им. М. В. Фрунзе. Там он действовал решительно и твердо, запомнившисьсвоей рассудительностью в сочетании с личной храбростью. Генерал Грачев былзамечен и отправлен в Военную Академию Генерального штаба, после чего сталпервым заместителем командующего воздушнодесантных войск СССР, позднеевозглавив эти элитарные подраздел??ния.

Во время августовских событий девяносто первого года именноего двойственная позиция уберегла Белый Дом и лично Бориса Ельцина от крупныхнеприятностей. Именно генералу Грачеву было предложено развернуть военнуютехнику в Москве.

Грачев сделал все, чтобы объективно саботировать этомероприятие. Формально подчинившись, он вывел танки, но прекрасно зная, что ониидут без боекомплектов, дал об этом знать другой стороне. Осведомленные людистали воспринимать танки у Белого Дома, как смешной камуфляж неудавшегосяпутча.

В ответ на личную просьбу Ельцина он обещает прислать ротуохраны, но на всякий случай решает обезопасить себя, докладывая своемунепосредственному начальству в Министерство обороны (генералу Моисееву) опосылке в район Архангельского роты десантников. Разумеется, об этом становитсяизвестно и Председателю КГБ В. Крючкову. Рота действительно развернется вАрхангельском, но во главе ее будет стоять переодетый подполковник КГБ Зайцев.

Почувствовав настроение людей, своих офицеров, не склонныхидти на штурм Белого Дома, Грачев очень терпеливо выжидает, решая, кто именнопобедит в августе девяносто первого года. В Белый Дом посылается генералЛебедь, однокашник Грачева по Рязанскому десантному училищу. В случае приказаЛебедь самостоятельно будет осуществлять блокирование здания Белого Дома.Прямолинейный военный, генерал Лебедь откровенно заявит Ельцину, что в случаештурма их оборона не продержится и десяти минут.

Но среди руководства ГКЧП нет единства, нет лидера и, крометого, они бездарно упускают время, теряя инициативу. Двойственная позициясамого Горбачева не дает возможности действовать смелее, без оглядки наПрезидента СССР. Вскоре обстановка начинает меняться. Так и не решившиесячто-либо предпринять путчисты вылетают к Горбачеву в Форос, где их изадерживают.