С незаурядным актерским талантом Курловский слегкатрясущимися пальцами сорвал жестяную крышечку, набулькал себе полный стаканчик,зажмурился и блаженно выцедил. Откусил кончик шоколадки, постоял с закрытымиглазами, выдохнул:

– Хар-рашо пошла…

И широко улыбнулся. Дураку было ясно, что русский служивыйчеловек моментально перешел в состояние распохмеленной томности. А дуракомхромой наверняка не был. И, улучив момент, вроде бы равнодушным тономпоинтересовался:

– Неприятности, командир?

А! – махнул Курловский рукой, с той женепринужденностью сгребая с прилавка пачку деревенского «Мальборо». – Я утебя и табачку заодно, в долг… Да так… Видел красавца? Гэбэшники второй деньчего-то суетятся, а нам лишняя нервотрепка. Главное, не понятно ничего, да нашедело маленькое… Стой, мент, где поставили, улыбку изображай… А ведь никакое онмне не начальство…

Хромой предупредительно заметил:

– Я сам в армии служил, понимаю…

– Да что ты понимаешь, частный капитал? –безнадежно махнул рукой Курловский, нацеживая себе по второму. – Очень мненадо за ними ходить, как дураку, в спектакле ихнем подыгрывать… – Он лиховыплеснул водку в рот, оглянулся на яркую вывеску. – Что, тю-тю вашцелитель? Я так понимаю, он и не целитель вовсе, а, ребята?

Молодой переглянулся с пожилым, оба одинаково пожалиплечами.

– Мы его и не знаем, – заверил хромой. –Нам-то что? У нас магазин, сам видишь, и документы в порядке… А что с нимтакое?

– А я знаю? – фыркнул Курловский. – Понаехалоночью гэбэ, с маху перешлепало уйму народу, а теперь ихний главный, Наполеон вдезодорантах, озирает тут все… Я так понимаю, целитель ваш был форменнымрезидентом…

– Его что, убили?

– А ты его знал?! – грозно нахмурился Курловский.

– Откуда? Просто смотрю – нет его с утра, больныеждали-ждали и разошлись. А он всегда аккуратно открывал, в девять. Людиговорят, ночью была стрельба…

А я тебе что говорю? Кучу народу положили. – Курловскийсловно спохватился вдруг: а с чего это он, собственно, мент бравый, торчит тутс этим аборигеном и разговоры с ним разговаривает? Оказал минимум любезности вблагодарность за даровой пузырь, вот и довольно с него. Пусть спасибо скажет,что всю лавку по карманам не распихал…

Приняв гордый и непреклонный вид, он снизошел до небрежногокивка и отошел к машине, бережно запихивая ополовиненную бутылку во внутреннийкарман. Затылком чувствовал острый, напряженный взгляд – ну, так и надо, будетвам, ребятки, что доложить отцу-курбаши…

Великодушно передав ополовиненный сосуд сидевшему за рулемДоктору Айболиту, остановился у кабины так, чтобы в зеркало заднего виданаблюдать за «торговым предприятием». Как он и думал, хромой явственнозабеспокоился: коротко пошептавшись с пожилым, закултыхал к их машине,желтенькой, тронутой ржавчиной «шестерке», плюхнулся на водительское место ибыстренько укатил. Нет, вряд ли он рвался немедленно доложить куда следует – нетакое это быстрое дело, цепочка времени требует. Тут, надо полагать, другое.Скляр при виде хромого и бровью не повел – вероятнее всего, видел где-томельком, возможно, с более густой бородищей-шевелюрой, не может же он помнитькаждого «пехотинца», сие не в человеческих силах, да и к чему забивать голову?!А вот хромой Скляра запомнил – лицезрел, ручаться можно, в компании своихотцов-командиров, знал, что человечек это непростой. Ну, а поскольку Скляр, вотсюрприз, оказался раскрывшим свое инкогнито гэбэшником, хромой испугался, что«засланный казачок» может его вспомнить, опознать.

Ничего, пройдет совсем немного времени, и хромой начнетобдумывать, анализировать то, о чем в спешке особо и не задумывался. Вспомнит,что те же самые ребятки, в том же точно составе сопровождали вчера эстраднуюзвезду – а нынче, изволите ли видеть, с неким чином приперлись, с раскрывшимсяразведчиком. Информации к размышлению будет масса… а впрочем, это опять-таки ненаше дело…

Из подъезда показалась бравая компания. Скляра пропустили вкузов первым – конечно, не из-за почтения к «начальству». Усадили у самойкабины.

– Разрешите, ваше благородие, господинорденоносец? – вежливо осведомился Токарев, раскрывая наручники.

Скляр поджал губы, подставил руки, глядя в брезентовыйпотолок, кое-где зиявший мелкими прорехами, так, словно был надменнойпринцессой, попавшей в лапы неотесанных пиратов. «Надо заметить, – сказалсебе Курловский, – что некоторая уверенность в себе к «пану сотнику»вернулась – после того, как ему, должно быть, твердо гарантировали, что он непопадет на ту сторону границы, в дружеские объятия грузинской Фэмиды…»

– Скляр, вы, часом, не помните того хромого, чтоторговал с лотка водярой? – поинтересовался Курловский.

– Не припоминаю.

– А вот он вас помнит. У него челюсть отвисла, когдаузрел в таком наряде и в таком сопровождении…

– Бывает, – сухо отозвался Скляр.

– Если…

– Что-то стоим долго, а, ребята? Курловский поднялбрезентовый клапан в передней стенке тента, выглянул. Тот самый милицейскийблокпост, мимо которого они проезжали в четвертый раз: дважды вчера,сопровождая эстрадную диву, дважды – сегодня.

На сей раз определенно вышли какие-то нескладушки. Майорстоял возле кабины, сердито сжав губы, часовой в бронике, как ему по уставу иполагалось, застыл истуканом. Парой секунд спустя в кузов заглянулневысоконький плотный тип в милицейском камуфляже, со сварливой физиономией.Исподлобья обозрев их всех, недружелюбно спросил:

– А это кто такие?

– Там командир в кабине, – вежливо ответствовалДоктор Айболит. – Он вам охотно даст все необходимые справки.

– Ты что, шибко умный, борода?

– Вопрос, конечно, дискуссионный, – ответил ДокторАйболит. – Тут возможна поляризация мнений с амбивалентностью консенсуса.А вы кто будете, дяденька?

– Я – полковник Балакин, командир ЦарскосельскогоОМОНа! Так что вы не особенно тут!

– Ну разумеется, тут нам не здесь… – кротко сказалДоктор Айболит.

– Вот именно! От кого водкой пахнет?

«Ну и нюх у пузанчика, – завистливо подумалКурловский. – Никто нынче не потреблял, кроме меня, а я ж от него самыйдальний сижу…»

Бывают люди, которым просто-таки жизненно необходимо дляподнятия тонуса хоть раз в день над кем-то покуражиться – иначе день пропал.Зародилось сильное подозрение, что полковник к этому именно виду фауны иотносится.

– По-моему, я вам все объяснил, товарищполковник, – тоном величайшего терпения сказал тихо подошедший майорВлад. – Все документы в порядке, должные разрешения имеются…

– Если вы – фээсбэ, почему вот этот одет с элементамимилицейской формы? И этот, и вон тот еще?