оборудовано что-то вроде музея. Вот там он и держит украденные у вас картины!

Это было уже очень похоже на план, который Анатолий Андреевич и принялся воплощать в жизнь со свойственной ему целеустремленностью.

Алиска восхитилась:

– Не человек, а таран! Так папа всегда говорил. Где Толя не пройдет, там лбом прошибет.

Пока Анатолий Андреевич договаривался со следователем об очередной ночной вылазке, Саша с Алиской пытались выйти на прежнюю владелицу картин.

– Анна Дмитриевна жила по соседству с нами, – вспоминала Алиса. – Почти совсем ее не помню. Но у нее дома была масса красивых вещей, мне ее дом всегда казался настоящим дворцом, так внутри было прекрасно. И не так скучно и холодно, как бывает в музеях, а как-то сразу чувствовалось, что всеми этими вещами реально пользуются. На рояле из черного дерева играют, и по клавишам из слоновой кости порхают пальцы хозяйки. И кружевную скатерть не держат под стеклом, а кладут на обеденный стол со столешницей из мореного дуба, а потом обедают, прихлебывая суп из тарелок кузнецовского фарфора, и раскладывают десерт с помощью серебряного ножичка и вилочки. Красота окружала эту женщину со всех сторон. Но откуда она взялась… я не знаю. Наверное, Анна Дмитриевна была княжеских кровей.

Элик оказался информирован лучше сестры:

– Обычных она была кровей, наших, пролетарских. А вся та обстановка, которая тебе казалась такой сказочной, была у нее от ее деда, который служил в Министерстве культуры и занимался музеями и архивами. Думаю, что оттуда он и натаскал эту обстановку, которая тебя так восхищала. Продали они ее с мужем перед отъездом за очень даже неплохие деньги, а вот картины эти никто покупать не хотел, по крайней мере за те деньги, которые предлагали, Анна Дмитриевна продавать не хотела. Вот и принесла к нам, подарила на добрую память. Маме и папе подарила, а Глафире и тетушке Софии продала, но тоже за какие-то символические деньги.

– Как бы ее разыскать?

– А никак. Умерла она.

– Как?

– Обыкновенно, она уж в возрасте была.

– А муж ее?

– Где муж, я понятия не имею. Кажется, тот, с которым она уехала из страны, потом от нее то ли сбежал, то ли тоже умер. А жила она уже с мужем-австралийцем, которым была очень довольна. Но подробности могли знать мама с папой, а я могу сообщить лишь самые общие сведения.

Алиска прошлась по соседкам, но они смогли ей сказать, что Анна Дмитриевна была гордячка, ни с кем из местных кумушек она не зналась, из всех соседей дружила только с родителями Алисы, потому что считала их в какой-то мере культурными людьми и более или менее себе ровней.

– Хотя мы и сами не стали бы с ней общаться, – сообщили кумушки. – Семейка у них была гадская. Дед ее после революции помогал раскулачивать местное население. Усадьба неподалеку была, какой-то помещик там жил, тоже ее всю подчистую вынесли. И все под руководством дедушки нашей Анны Дмитриевны.

– Не удивлюсь, если потом все вещички из дома помещика в дом к Анечке и перекочевали. Не сразу, конечно, дед человек был осторожный. Сперва ценности попрятал, вроде как в запасники музея, потом война, фашисты, полная неразбериха. На фашистов многое можно было свалить, в том числе и исчезновение ценностей. А как жизнь в стране наладилась, борьба с излишествами всякими закончилась, уже сынок, батюшка нашей Анны Дмитриевны, из закромов батиных ценности и достал.

– А мог и сам наворовать из запасников музеев! Он как раз ревизором по этой части работал.

– Что же, дело понятное, быть у воды, да самому и не напиться!

На этом общение с соседками у Алисы и закончилось. Было ясно, что картины вряд ли являлись семейной реликвией Анны Дмитриевны в том широком понимании этого слова, какое принято вкладывать. Скорей всего, картины были изъяты у прежних владельцев и перешли к новым, которые тоже не сумели их сохранить. И вот теперь Саше и его родственникам предстояло побороться за возвращение картин под их законный кров.

Глава 12

Слава появился в ночи так тихо и неслышно, словно двигался босиком и на цыпочках. Сыщики могли наблюдать за его движениями с помощью камеры видеонаблюдения. А приблизив ее к преступнику, выяснили, что на ногах у него мягкие замшевые мокасины, которые и помогали глушить звук его шагов. Впрочем, долго бродить по комнате Слава не стал, сразу же направился в тот угол, где стояла панель телевизора. И, заглянув за нее, вытащил картины.

– Молодец Глафира! – одобрительно прокомментировал Анатолий Андреевич, наблюдавший вместе с полицией за действиями Славы. – Четко работает! Все в деталях племянничку настучала!

– Двигается к выходу!

Слава зажал картины под мышкой и затрусил с ними прочь. Под ноги ему метнулась маленькая быстрая тень.

– Багира! – ахнула Алиска.

Славка на экране в этот момент скрючился, а потом запрыгал на одной ноге, – Багира то ли укусила, то ли больно оцарапала его. Боевая кошка защищала свой дом.

– Всем постам внимание! Объект выходит!

В дверях Слава оглянулся. Боль от укуса Багиры уже прошла, и физиономия у вора была до того счастливая и довольная, что Саша даже пожалел беднягу. Горькое же будет разочарование у Славочки, когда он поймет, как сильно его нагрели. Но все эти добрые чувства моментально развеялись, когда Саша разглядел руку и оттопыренный палец, поднятый Славой в прощальном жесте.

– Вот мерзавец! – вырвалось у Анатолия Андреевича. – Думает, он нас сделал! Ну ничего, ничего! Будет и на нашей улице праздник. Да, Леха?

Алексей был настроен куда сдержанней:

– Цыплят по осени считают. Выдвигаемся!

Преследовать Славу должны были три машины, с которых были сняты все знаки, с помощью которых в них можно было бы опознать полицейский кортеж. Все три машины поочередно сменяли друг друга, чтобы у Славы не закралось ощущение, что за ним следят.

Впрочем, Слава назад и не оглядывался. Все его мысли были сосредоточены на получении обещанного ему вознаграждения. И он гнал свой старенький «фордик» вперед, словно ему поджаривали пятки.

Вскоре он выехал на Приморское шоссе, но спустя несколько километров свернул и с него.

А когда машина Славы остановилась возле высокого, сложенного из желтого кирпича забора, Анатолий Андреевич воскликнул:

– Видите! Все, как я говорил! Это дом Нахапетова! Попался, голубчик! Теперь не уйдешь!

Несмотря на поздний час, в окнах дома горел свет. Там уже ждали Славу с его уловом. Ворота открылись и закрылись.

– Чего мы ждем? – нервничал Анатолий Андреевич.

– Дадим преступникам время, чтобы выгрузить товар и занести его в дом.

Томительно потянулись минута за минутой. Когда истекла пятая,