Владимиру он обещал, что накануне праздника уедет, а теперь надо убедить этого самого Владимира, что он непременно должен остаться.

– Можно войти?

Никто не ответил, и Алексей просто вошел. Насколько он успел заметить, двери всех домов, пристроенных к старому дому, не запираются. Каждый может посетить жилище родственника без каких-либо китайских церемоний.

– Кто-нибудь дома? – громко спросил Алексей и продвинулся в центр комнаты.

Он был уверен, что в столь ранний час, да еще в субботу, хозяйка дома еще почивать изволят. И ошибся. Сбоку послышался дробный перестук. Неестественно выгибая колени, из кухни выбежала Анжела. На ней была странная обувь, похожая на копыта. Нагнув голову, словно жираф, пытающийся дотянуться до куста нильской акации в африканской саванне, она перешагнула через порог и выпрямилась, держась за притолоку. Округин задрал голову.

– Какие люди к нам пожаловали! Или вы… только ко мне?

Ну что за баба! Ничем ее не укоротишь! В прямом и переносном смысле!

– Здравствуйте, Анжела. Вынужден вас огорчить. Я ищу вашего мужа.

Она сделала пару неуверенных шагов и ухватилась за кресло.

– А его нет. Еще вечером укатил куда-то. Впрочем, известно куда. К своей любовнице.

Скорее всего муж поехал навестить мальчика Тему. Его опекунша Ольга Геннадьевна Владимиру никакая не любовница, и, конечно, Анжеле это прекрасно известно. Почему порочные и непорядочные люди всегда стремятся запачкать тех, кто лучше их? Чтобы самим выглядеть не такими грязными?

– Раз так, то не могли бы вы передать, что я его ищу?

– Ищете? Его? И зачем он вам понадобился?

В ее голосе было столько презрения, что Округин, позабыв уроки американского коуча, взбесился. Сказать бы этой прошмандовке пару ласковых! Он уже открыл рот, чтобы так и сделать, как вдруг в дом вошел предмет их принципиальных разногласий.

– Здорово, Алексей. Ты чего тут?

Владимир Ольховский сунул на тумбочку рюкзак и протянул руку. Она была теплая.

Никакой он не тюлень. Просто невиданный терпеливец! Жить с Анжелой под одной крышей даже ради ребенка Округину точно не хватило бы терпения! Все же у Владимира не нервы, а канаты!

– Да мне с тобой поговорить надо. Может, выйдем?

Анжела облила обоих убийственным взглядом и, ни слова не говоря, удалилась обратно на кухню, стуча своими несусветными ботами. Не обратив внимания на ее выразительный демарш, Владимир вышел и направился за угол.

– Тут поговорим? – спросил он, отходя от дома. – Ты за помощью?

– Да, – без обиняков сказал Алексей, – пригласи меня остаться на юбилей Ады Львовны.

– Не получилось вычислить виновного?

– Пока нет, – честно признался Округин.

– Думаешь, отсрочка что-то даст?

Вот ведь умный какой! Видит самую суть проблемы!

– Не знаю. Может, и нет, но хочу использовать возможность до конца. Поможешь?

– Надо ведь не просто позвать, а так, чтобы все поверили, будто я делаю это по доброй воле и из большого желания лицезреть тебя за семейным столом. Так?

– Именно так. Сможешь?

– Вообще-то по театральному мастерству у меня всегда был неуд.

– У меня тоже.

– Не сказал бы. Ты довольно ловко играешь роль бедного сироты. Но ведь это не так. Я прав?

– Ты о чем?

– Вчера я случайно видел, на чем ты приехал. «Мерседес» представительского класса стоит недешево.

Вот так и палятся разведчики, а также глупые самонадеянные дилетанты.

– Врать не буду. «Мерседес» мой. Хотя за бедного сироту вы сами меня приняли. Я ничего такого не говорил. Да черт с ним, с «Мерседесом»! Мне нужна твоя поддержка.

– Все сделаю, не сомневайся. Соображу, как всех объехать на одноглазой козе.

– Я в тебя верю. Ты вообще толковый.

– Ой, только не подлизывайся, ладно? Мне комплиментарности и на работе хватает.

Да он, оказывается, никакими комплексами не страдает! Округин считал его затюканным и не понятым в социуме субъектом, а он, видишь ли, устал от комплиментов и просит подобными знаками внимания его не беспокоить! Ай да Владимир! Ай да сукин сын, как говаривал о себе Александр Сергеевич! Ну посмотрим, как у тебя получится объяснить Ольховским, какого черта внучок умершего сторожа у вас тут завис!

Однако у Владимира все получилось, и достаточно легко. Минут через десять после разговора он нашел мающегося за елками Округина и объявил, что за его присутствие на торжественном обеде «проголосовали большинством голосов».

– Твои родители тоже? – не поверил Алексей.

– А их до завтра не будет. Они за тортом поехали. Ночевать останутся в городе.

– Узнают – тебе несдобровать.

– А я при чем? Это коллегиальное решение. Так сказать, воля народа.

Округин только головой покрутил. Ну и ловок этот тюлень!

Ну что ж, будем репетировать тост от заморского гостя.

Он почувствовал вдруг, что устал. Тяжек труд, если занимаешься не своим делом. Однако выбирать не приходится. Как говорится, назвался окорочком – лезь на сковородку.

Он не стал никуда заходить. Не стал звонить Полине.

Ужасно хотелось ее увидеть, но тогда времени совсем не останется. Ни на что. Работу он вообще забросил. Совсем. Всю неделю косил от дел, занимаясь расследованием. И что в итоге? Оба зайца, за которыми гнался, благополучно ускакали.

Алексей сразу уехал в город и вернулся, когда обитатели дачи Ольховских уже спали.

Завтра трудный день. Воскресенье. Юбилей.

Загадка смерти деда не разгадана. И уже, наверное, не будет разгадана никогда.

Утром вдруг хлынул дождь. Округин вышел из дома с мечтой искупаться перед торжественным мероприятием, но, постояв под козырьком, воплотить ее в жизнь не решился. Хотя если не вымыться, то, по крайней мере, сполоснуться в реке нужно будет обязательно. Не проситься же в душ к Евгению. Горячая вода и душевая кабина были только в каменном особняке.

Ближе к реке стояла баня, которую топили, как выяснилось, по субботам. Баня была настоящая, с печью, а не обложенным камнями железным баком. Вчера Округин случайно в нее заглянул. В остывшей парной дивно пахло, и Алексей пожалел, что не сможет попариться. В эту субботу баню не топили. Некогда было. Поочередно все сбегали в особняк и помылись. Округин отказался, решив, что улучит время, чтобы спокойно принять душ в отеле. В номер он сумел заскочить, только чтобы распечатать документы на доставку партии вин для коллекции, которую собирал для новозеландского миллионера. Решил, что утром просто поплавает в реке. Да уж…